Свекровь поделила обязанности по ее содержанию между детьми: нам досталось финансовое обеспечение

— Я так решила, — свекровь барабанила пальцами по столу, будто выбивала последнее слово. — Вы содержите меня материально, а Рита будет поддерживать морально. Всё честно.  

Муж молчал. Я посмотрела на него, потом на свекровь. 

— А почему именно мы? — спросила я, хотя ответ предполагала.  

— Потому что вы обеспеченные, — она произнесла это слово с кислой гримасой, будто речь шла не о нашем скромном бюджете, а о чужом наследстве. — А Рита одна с ребёнком, ей тяжело.  

Рита, сестра моего мужа, уже пять лет жила в трёхкомнатной квартире свекрови, не платя за коммуналку. «Моральная поддержка» заключалась в редких чаепитиях по выходным, где дочь умилённо слушала мамины рассказы о «трудной молодости».  

Свекровь всегда делила детей по принципу удобства. Когда мы с Сергеем поженились, она настояла, чтобы мы сняли квартиру сами: «Молодым надо учиться самостоятельности». Рите же «нельзя нервничать» после развода, поэтому она осталась в родительском гнезде. Мы платили за съёмное жильё, копили на ипотеку, рвали жилы на двух работах. Свекровь знала об этом, но каждый визит начинался с вопроса: «Когда внуков родите? Деньги на ветер выбрасываете, могли бы мне помогать».  

Помогали. Ремонт в её ванной, новый холодильник, лекарства — Сергей не умел говорить «нет». Я молчала, потому что боялась прослыть жадной. Пока однажды не услышала, как она хвасталась подруге: «Сын у меня ответственный, не то, что дочь. Но Риточка у меня добрая, душевная».  

Душевная Риточка тем временем покупала восьмой айфон, а мы считали копейки до зарплаты.  

— Мам, мы не можем взять на себя все расходы, — наконец заговорил Сергей. — У нас кредит, плата за садик…  

— Ты что, отказываешься о матери заботиться? — голос свекрови дрогнул. — Я вас вырастила, вы мне обязаны!  

— Обязаны, — я перехватила инициативу, чувствуя, как закипает злость. — Но Рита тоже обязана. Почему мы должны тянуть всё, а она — нет?  

— Рита не в состоянии!  

— В состоянии тратить тридцать тысяч на салон красоты? — выпалила я. Месяц назад свекровь случайно обмолвилась об этом, гордясь «ухоженной дочкой».  

Наступила тишина. Сергей сжал мою ладонь под столом. Свекровь покраснела, её веки затрепетали.  

— Ты… ты меня в гроб загонишь! — она встала, опираясь на стол. — Сергей, ты допустишь, чтобы твоя жена так со мной разговаривала?  

Он молчал. Год назад он бы уже извинился, но сейчас его пальцы всё крепче сжимали мои.  

— Мы готовы помогать, — сказала я твёрдо. — Но поровну. Половина расходов — нам, половина — Рите. Или пусть Рита платит коммуналку, пока живёт в вашей квартире.  

— Это моя квартира, она не должна платить! — закричала свекровь.  

— Тогда почему ваша дочь не участвует в вашем содержании? — не отступала я. — Если вы считаете, что мы должны платить, пусть Рита компенсирует нам половину.  

Свекровь задохнулась от возмущения. Она ждала покорности, слёз, уговоров — всего, кроме логики.  

— Вон! — прошипела она, указывая на дверь. — И чтоб ноги вашей тут больше не было!  

Рита позвонила через неделю. Голос виноватый, будто её заставили:  

— Мама сказала, что вы от неё отказались…  

— Мы предложили справедливое решение, — прервала я. — Если хочешь помочь — уговори её принять его.  

— Но я не могу платить! У меня же ребёнок…  

— У нас тоже. И ипотека. И мы не живём бесплатно в трёх комнатах.  

Она бросила трубку. Свекровь месяц не звонила, потом прислала смс: «Привезите мне продукты». Без «пожалуйста», как приказ. Мы купили пакет самого необходимого, оставили у двери. В ответ — тишина.  

Теперь по воскресеньям мы гуляем с детьми в парке вместо многочасовых посиделок за её кухонным столом. Сергей шутит, что сэкономили на психологе. Иногда я думаю: а что, если она правда заболеет? Но потом вспоминаю её сияющее лицо на последнем фото Риты в «запретограме» — они ели пирожные в кафе. Подпись: «Спасибо, мамочка, за чудесный день!».  

Доброта, оказывается, бывает очень избирательной. И дорогой. Но нам она больше не по карману.