Свекровь угрожает рассказать младшему сыну, что мой муж – не его родной отец

Все началось с чашки чая. Нет, правда. Свекровь всегда наливает его медленно, словно отмеряя время для удара. Сегодня в её руках чайник застыл, кода она произнесла:  

— Ты должна сказать ему. Или я сама...  

Мой взгляд метнулся к мужу. Вадим стоял у окна. Шесть лет мы хранили тайну, как тонкое стекло, но сегодня оно могло треснуть.  

— Мама, мы обсуждали это, — Вадим подошёл, его рука легла мне на плечо. Его тепло всегда успокаивало.  

— Обсуждали? Вы решили врать моему внуку? А когда он вырастет и узнает, что вы обманывали...  

— Он мой сын, — перебил Вадим тише. — Понимаешь? Моя кровь тут ни при чём.  

Она замолчала, уставившись в чашку. Я знала, что она видит в ней не чай, а прошлое. Моё прошлое.  

Когда я забеременела от Артёма, он исчез на третьем месяце. «Не готов», сказал смс-кой. Я рыдала в пустой квартире, пока подруга привела Вадима — своего коллегу. Он протянул травяной чай в термосе. Через месяц предложил выйти замуж.  

— Ты уверен? — спросила я тогда. — Ребёнок не твой.  

— Но он будет моим, — он улыбнулся. — Если позволишь.  

— Баба, смотри! — В кухню ворвался Ваня, наш старший, с рисунком. На зелёном фоне кривые человечки: «Это мы с тобой в саду!»  

— Красиво, солнышко, — свекровь взяла лист.  

Ване шесть. Он знает, что папа научил его кататься на велосипеде, а мама печёт лучшие блинчики. Не знает, что однажды я боялась, что его никто не полюбит, кроме меня.  

— Иди, покажи братику, — Вадим подхватил сына на руки. Тот засмеялся.  

— Он так на тебя похож... — начала свекровь, но замолчала. Потому что не похож. Ванины кудри — мои, а упрямый подбородок — подарок биологического отца, которого нет в его жизни.  

— Мама, — Вадим сел рядом с ней. — Помнишь, как я в детстве просил щенка? Ты говорила: «Он будет твоим, только если будешь выгуливать, кормить, любить». Вот и я... Я его выгуливал, кормил, любил. Разве он не мой?  

Свекровь вытерла ладонью глаза.  

— А если...  

— Нет, — я впервые заговорила. — Если он узнает сейчас — испугается. Подумает, что папа может уйти, как тот... 

Вадим взял её руку:  

— Когда он вырастет, мы расскажем. Но сейчас ему нужна уверенность. 

Она долго смотрела на дверь, за которой Ваня догонял младшего, Петьку, громко смеясь.  

— Хорошо, — выдохнула она. — Но вы... обещайте, что не будете врать, когда придёт время.  

— Обещаем, — мы сказали хором.  

Потом она ушла, так и не допив чай. А я обняла Вадима, слушая, как дети спорят из-за игрушки.  

— Папа, рассуди! — Ваня влетел в комнату.  

— Сейчас, — он подмигнул мне и пошёл на войну за пластмассовый грузовик.  

Вечером, когда он укладывал Ванечку, тот спросил:  

— Пап, а мы с Петькой — настоящие братья?  

— Конечно, — Вадим поправил одеяло. — Настоящие.  

И это была правда.