Свекры повадились просить деньги у моего мужа, зная, что он им не сможет отказать

Свекры вошли в нашу жизнь с самого начала, как тень, которую не отогнать. Сначала это были мелкие просьбы: купить продукты, оплатить лекарства, помочь с ремонтом плиты. Сергей, мой муж, никогда не умел говорить «нет» родителям. Его детская вина за то, что уехал из провинции в город, за то, что «выбился в люди», пока они копошились в своем старом доме, превратила его в вечного должника. Я молчала два года, наблюдая, как наши планы на ремонт, отпуск или даже ребенка тают, как снег под апрельским солнцем.  

В марте свекор попросил деньги на новую машину. Старую, мол, продал, а разницу надо доплатить. Сергей, бледный, но решительный, перевел половину наших сбережений. Я понимала, разговоры о том, что «нам самим нужно», или «пусть попросят у твоего брата», уже не работают. Нужен был план, который не заденет Сергея, но остановит этот бесконечный поток.  

Утром я начала с цифр. Взяла тетрадь, выписала все переводы за последний год: 340 тысяч рублей. Открыла общий бюджет, показала, сколько ушло на их просьбы вместо нашего отпуска, вместо новых окон, которые давно нужны. Сергей молчал, перелистывая страницы, но я видела, что он задумался.  

— Мы не можем так дальше, — сказала я мягко. — Но я знаю, как помочь им по-другому.  

Мой план был прост: перевести помощь из денег в действия. На следующий день я предложила свекрам переехать к нам. Аргументы железные: «Вам тяжело одним справляться», «Сергей переживает», «В городе лучше врачи». По телефону свекровь замерла, потом забормотала что-то о «неудобствах». Я знала, они не согласятся — их дом был крепостью, где они царили над сыном даже на расстоянии. Но теперь, после моего предложения, каждая их просьба о деньгах выглядела бы эгоизмом.  

Следующий шаг — контроль над бюджетом. Я не отбирала у Сергея карту, а создала общий счет для «семейных целей». Каждую копейку мы теперь планировали вместе: 30% на ипотеку, 20% на накопления, 10% — непредвиденные расходы. Когда через неделю свекр снова позвонил, прося денег на «срочное лечение», Сергей впервые сказал:  
— Пап, давай я найду тебе хорошего врача здесь? Или оформим страховку?  
Пауза в трубке была красноречивее любых слов.  

Я не остановилась на этом. Каждое «нет» Сергея я превращала в альтернативу: вместо денег на новую мебель — наш старый диван; вместо оплаты счетов за свет — визит электрика, чтобы проверить проводку. Свекры начали отступать, их запросы стали реже, мельче, а потом и вовсе сошли на «ну, если вам сложно…».  

Последней каплей стала моя «случайная» оговорка в разговоре со свекровью:  
— Вы знаете, мы сейчас копим на клинику… Ну, вдруг понадобится ЭКО. С возрастом ведь сложнее.  
Она больше не просила деньги.  

Сергей не заметил моей игры. Для него все было честно: мы помогаем, но в рамках возможностей. А я научилась защищать наш мир, не ломая его отношения с родителями.