Теть, угостите мороженным, а то у мамы денег нет, – попросил, подбегая ко мне, маленький мальчик

Жара в городе стояла невыносимая. Воздух дрожал над асфальтом, а я спешила в тень, мечтая о прохладном душе. У киоска с мороженым остановилась, размышляя, что выбрать. И тут ко мне, словно вихрь, подлетел маленький мальчик, лет пяти. Его большие, доверчивые глаза смотрели на меня снизу вверх. 

— Тёть, — выпалил он, задыхаясь от бега, — угостите мороженым, а то у мамы денег нет! 

Сердце сжалось. Не от наглости просьбы – ее не было, была детская непосредственность и какая-то беззащитная откровенность. Ему просто хотелось мороженого, и он знал, что у мамы денег нет. Мне стало его жалко. Достать деньги и купить ему стаканчик – дело секунд. Но какая-то внутренняя осторожность, материнский инстинкт, наверное, остановил меня. Кто знает, может, у него аллергия? Или мама не разрешает? Не хотелось лезть в чужую семью, пусть даже с добром. 

— Конечно, солнышко, — ласково сказала я, оглядываясь. — А где твоя мама? Давай спросим у нее, можно ли тебе мороженое? 

Он указал пальчиком на скамейку у подъезда напротив. Там сидела женщина, уткнувшись в телефон, дымя сигаретой. Я взяла мальчика за руку (он доверчиво позволил), и мы подошли. 

— Здравствуйте, — начала я вежливо, улыбаясь. — Ваш сын попросил угостить его мороженым, сказал, что у вас нет денег. Я не против купить, но сначала хотела уточнить у вас – можно ему? 

Женщина подняла голову. Взгляд ее, сначала рассеянный, вдруг стал острым. Она встала, отбросив сигарету. 

— Чего?! — ее голос, хриплый от курения, взвизгнул. — Мой сын?! У меня денег нет?! Да ты что, совсем охренела?! 

Она резко дернула мальчика к себе, так что он взвизгнул от неожиданности. 

— Он у меня никогда ни у кого ничего не просит! Никогда! — она трясла его за плечо, а он испуганно жался к ней, глядя на меня уже не доверчиво, а с ужасом. — Ты врешь! Сама пристала к нему, а теперь врешь! Хочешь меня опозорить, что ли? Что, денег у меня нет?! 

Волна несправедливой злобы накатила на меня. Я видела его испуг, видела, как он сжимается от крика матери. Мое доброе намерение обернулось для него криком и позором. И это возмутило меня больше всего. 

— Я не вру. Ваш сын подбежал ко мне сам. Я хотела купить, но решила сначала спросить вашего разрешения. Вот и все. — Я сделала паузу. — А вот кричать на ребенка и оскорблять незнакомых людей, которые хотят помочь – это, простите, некрасиво. И очень страшно для него. 

Она открыла рот, наверное, чтобы вылить новую порцию брани, но я не стала ждать. 

— Желаю вам хорошего дня, — сказала я четко, развернулась и пошла прочь. 

За спиной еще пару секунд неслось хриплое: «... сама придумала... негодяйка...», но потом стихло. Я не оглядывалась. 

Купила себе «Эскимо». Холодное, сладкое. Но горечь от несправедливости и того детского испуганного взгляда перебивала весь вкус. Я хотела купить мороженое для мальчика, который его так хотел. А получила лишь урок о том, что иногда доброта натыкается на стену чужой озлобленности и гордости, и страдает от этого самый беззащитный. И это было невыносимее любой жары.