Вложим вашу квартиру в строительство дома, — настаивала свекровь, — зачем задыхаться в городе

Мы с Сергеем копили на квартиру пять лет. Снимали комнату, брали подработки, экономили на всем. Когда, наконец, подписали договор купли-продажи однокомнатной, я расплакалась: теперь у нас есть стены, которые нельзя отнять.  

Свекровь, Ирина Викторовна, идею не одобрила. «Зачем вам эта коробка? Деньги надо вкладывать в землю!» — повторяла она. Мы отшучивались: её дача под Питером нас устраивала.  

В марте свекровь объявила, что продаёт свою квартиру, чтобы построить «дом мечты» в Карелии. «На старости лет хочу дышать соснами, а не выхлопами», — заявила она за семейным ужином. Сергей промолчал, налив себе рюмку.  

Через неделю она позвонила: «Стройка дорожает. Вложите вашу квартиру — будете совладельцами». Я едва не выронила телефон. «Вы это серьёзно?» — «Конечно! Мы с отцом (покойным десять лет) тоже начинали с нуля. Не бойтесь риска».  

Именно этот звонок заставил меня положить документы на квартиру в сейф. Свекровь всегда играла в одни ворота: подписывала кредиты на Сергея, а он потом гасил, «временно» заселяла в нашу комнату пьяного деверя. Однажды спрятала мой паспорт перед командировкой.  

Сергей пытался уговорить: «Мама говорит, потом продадим дом с прибылью. Вернём твою долю». Я разложила перед ним распечатки: цены на стройматериалы выросли на 30%, подрядчик свекрови — сомнительная фирма без лицензии. «А если всё рухнет? Где мы будем жить?» Он нахмурился: «Не надо драматизировать. Мама не обманет».  

Разговор со свекровью напоминал битву. Она приехала с тортом и схемой дома: «Вот ваша спальня с видом на озеро!» Я спросила прямо: «Почему вы не берёте ипотеку?» Её лицо дрогнуло: «В моём возрасте не одобрят. А вы молоды — всегда заработаете».  

Тогда я достала типовой договор: «Квартира не может быть использована в качестве залога без согласия обоих собственников». «Моего согласия не будет», — сказала я. Сергей побледнел. Свекровь встала: «Жадность до добра не доводит. У моего сына должен быть выбор».  

Сергей говорит, я «раздуваю конфликт», что его мать просто хочет лучшего для семьи. Вчера он принёс бумаги: свекровь предлагает оформить квартиру в залог под её гарантии. «Она готова написать расписку!» — «А если умрёт? Или передумает? Мы останемся с долгами и без жилья». Он хлопнул дверью.  

Свекровь звонит каждый день. Вчера сказала: «Ты отнимаешь у Сергея шанс на достойную жизнь». Я ответила: «Достойная жизнь — это когда тебе не приходится выпрашивать крышу над головой». Она бросила трубку.  

Вечером нашла объявление: нашу квартиру «срочно продают» на «Авито». Фото сделаны через окно, пока мы были на работе. Сергей клянётся, что не причастен. 

Иногда мне кажется, я сошла с ума. Может, стоило согласиться? Переехать в тот дом, дышать соснами... Но потом открываю альбом с фото нашей пустой однушки: вот Сергей красит стены, вот я сажаю фикус. Это не просто метры — это пять лет надежд.  

Свекровь права в одном: у Сергея есть выбор. Он может подписать бумаги — но тогда я подам на развод и потребую свою долю через суд. Пусть решает, что ему дороже: обещания матери или наш общий завтрак на кухне в 6 утра.