«Вышла замуж за мигранта-узбека, но жизнь показалась почти адом, и я сбежала…»

Давно не видела свою однокурсницу. И вот недавно столкнулись в городе, разговорились. Оказалось, в город она приехала не просто так. Ведь я знаю, что она давно жила в районе километров за двести. Она очень спешила и была чем-то расстроена. Я не стала лезть в душу. Но неожиданно моя однокашница предложила:

- Слушай, приезжай к нам? Тогда и поговорим.

И я поехала в далекую деревню Шеломовку в гости. Машина миновала райцентр с деревянными домами. Ровная дорога, имена деревенек звучат по-северному уютно: Большой Двор, Ивицы, Лушино, Малые гряды… Ненастный майский день никак не хотел «разгуливаться», за окном машины туманило кашицей из дождя и снега. Миновав карьер слева от дороги, мы влетели на горку в Шеломовку и сразу уперлись в добротный кирпичный дом. Чувствуется, что в советское время здесь бурлил праздник жизни: Дом культуры и детский сад со школой, ферма, магазин, библиотека.

Встретили приветливо – квартира-двушка на первом этаже аккуратно обставлена, вкусно пахло - на кухонной плите готовился суп. По-домашнему уютно, по провинциальному, по-деревенски мило.

- Сейчас дочка и внук придут, - радушно пригласила хозяйка. Сама села рассказывать, вспоминать свою жизнь. За 47 лет покидало мою подругу. Родилась в Костроме, потом с родителями переехала в Подмосковье. Жили в деревне под Подольском, там и с первым мужем Иваном, отцом Марии познакомились. А со вторым мужем уже мужем сюда рванули. Муж экскаваторщиком устроился на карьер, сама – машинистом конвейера. Жизнь стала налаживаться, родилась младшая дочка Ольга.

- Маша мечтала стать продавцом, - вспоминает мать. – Жить в большом городе. Моя мама мне написала, когда Мария окончила девять классов, мол, пусть к ней переезжает. Маме только 55 исполнилось, молодая еще бабушка. «Пусть Маша выучится у нас в техникуме, работать пойдет. В большом городе возможностей больше, даже чем в Вологде, и мужа найдет хорошего, богатого». Сказано – сделано. Без труда Мария окончила за три года торговое училище, диплом продавца-кассира получила. Работу нашла недалеко от дома: у частника, торговать продуктами. Писала мне, звонила, мол, мама, все хорошо. В магазин ко мне стал захаживать чернявый паренек, – вступает в разговор Мария, она пришла с сыном Абдуллой. Мальчик юркий, веселый. Белокурый, светлоглазый. Весь в маму. – То шоколадку мне купит, то пакет яблок, то цветы. Было приятно, но до срока я ничего не чувствовала. Через неделю попала в компанию, - на день рождения 5 декабря 2016 года к подруге – и там увидела Маджида. Разговорились, он рассказал, что старше меня на год, родом из узбекской деревушки. Мать Фархунда, учитель, отец Сардор – рабочий. Что здесь живут два его брата Наримон и Тахир, и сестра Дильбар. У старшего брата семья в Узбекистане, остальные - холостые, живут на съемном жилье, работают на стройке. Деньги отсылают домой. Говорили все по-русски сносно, а Маджид – вообще идеально. Говорил, что учился на пятерки, и русский выучил лучше всех в классе в их деревенской школе.

Знакомство переросло в близкие отношения. Маджид оказался искусным кавалером, красиво ухаживал. А летом 2017 года сделал предложение: «Давай поженимся, Маша. Купим квартиру, нарожаем детишек…»

Подумала Мария: «Зачем искать от добра добра? Маджид непьющий, работящий, ее любит. Привезла в родную Шеломовку Маджида на свадьбу к сестре Ольге. Но жених не понравился местным, против брака выступили и мать, и бабушка Марии. Особенно старались отговорить от брака младшая сестра, соседи и подруги. Восток, мол, дело тонкое, у них, узбеков, свои обычаи… «Поживи так», – советовали. Но Мария слушать никого не хотела – влюбилась, да и семью уже свою хотелось. Свадьба весело отгуляла в кафе «Гранд Урюк», и только мама невесты и ее сестра - печалились.

Трудности начались почти сразу – молодой муж постановил: жить будут вчетвером в съемной крошечной квартирке на окраине города. В центре комнаты поставили диван для молодых, на пол бросили матрацы, на них спали братья Маджида, и спорить было нельзя: муж оказался строгим, не слушал мнение молодой жены.

Между тем шло время, Мария забеременела, родила сына. Из роддома ее встречала семья Маджида - два брата, их сестра и сам счастливый отец. Тогда ей на миг показалась: вот это и есть счастье, настоящая семья, опора. Хотела назвать мальчика Ваней, но тут как и всегда, Маджид настоял: узбекское имя, и никаких «Иванов». Так и стал ее сын Абдуллой Маджидовичем Алишеровым. По ночам обливала слезами Мария метрику сына, ей так не нравилось и имя, и отчество, и фамилия… А мать ее плакала в трубку: «Доченька, держись».

- Маджид меня не обижал. Не пил и не дрался. Но делал все по-своему, и никогда не знаешь, что он вздумает завтра. По хозяйству мне помогал старший его брат, пока не получил разрешение на работу, находился дома – помогал мне готовить, заниматься с ребенком. А муж целый день на работе, а вечером приходят его братья, их надо кормить. Дальше стало еще хуже: в дом Маджид стал приглашать чуть не всю узбекскую диаспору – набьется в квартирку человек десять-пятнадцать, на всех готовится плов, чай. А мне отдыхать надо, ребенка спать укладывать – а некуда, да и шум на весь дом. Конечно, до поры молчала, но потом стала роптать. Он коротко дал мне понять: «Женщина, молчи. Твое место - на кухне». И – пропал. Тогда он исчез в первый раз, недели на две. Бабушка моя видела его в компании женщин-узбечек и парней из его деревни. Они посещали мечеть, веселились. Он забыл, что у него дома семья, а я обслуживала его братьев. Они – мирные, меня не обижали, не приставали. Но я спрашивала себя: «Кто я?» Для чего училась? Чтобы варить тазами на узбекскую диаспору? Мне хотелось ласки, внимания мужа, уединения, да и денег, которых он никогда мне не давал. А вместо этого я получала шум, гам, постоянную работу по дому и – одиночество. А мне было только 24 года.

В первый раз я сбежала от него 6 января 2018 года. Мужа как всегда не было дома, я готовила, занималась с ребенком. И была по сути одна. Маджид тут же приехал за мной в Шеломовку, обещал, что все наладится, что больше исчезать не будет. Я поверила, сердце растаяло. Да и сыну без отца – негоже. Но дома все повторилось: муж опять стал исчезать из дома, не говорил, куда и на сколько уходит. Временами мы мирились, и он стал поговаривать:

- Маша, давай отправим Абдуллу к моим родителям на год-полтора! Там ему будет хорошо, а мы пока снимем комнатку подешевле, а не за 18 тысяч, как сейчас. Заработаем на ипотеку, вернем обратно сына и заживем! Еще детишек родим, и будет у нас большая семья.

Но я уже не верила мужу:

- Сын только-только начинал говорить. В Узбекистане он бы не узнал русского языка, а как бы я его потом при желании вернула к себе? – спрашивает сама себя Мария. – По телевизору я насмотрелась, как несчастные русские девушки, выйдя замуж за иностранцев, теряют детей навсегда. Я не хотела такого, тем более было ясно: дело идет к разрыву. Уж больно непонятно и ненадежно вел себя наш папа. И я пошла устраивать сына в детский сад.

В ближайшем саду, заведующая, глянув на меня, сына и мужа, сузила глаза и сказала: «Милочка, вы - без постоянной прописки. Таких мы берем только платно». «Как это? - спросила Мария. Я готова платить по 1-2 тысяче рублей в месяц». В ответ заведующая захохотала и ответила, что вступительных «взнос» для таких как мы – 80-100 тысяч рублей.

То же самое сказали и в другом, и в третьем саду. Два года назад Мария поняла: надо бежать! Еле дождавшись, когда старший брат мужа уйдет в магазин, а мужа по традиции не было дома недели две, Мария, не взяв игрушки, одежду, выбежала из квартиры. Поезд примчал ее в Вологду, и там ее застал звонок Маджида. Он звал ее назад, обвинял в том, что его отец, узнав о побеге снохи, находится при смерти. Он «мотал нервы» еще два месяца, даже угрожал выкрасть сына, пока Мария не сменила карту в телефоне. Устроилась на работу уборщицей. Зарплата маленькая, денег не хватало. Сегодня она стоит на учете в центре занятости. Недавно встретила молодого человека, он старше на 9 лет. Работает на тракторе, очень хороший человек, любит Абдуллу, зарабатывает хорошо. Молодые сняли жилье рядом с мамой Маши.

Недавно она оформила развод, пришло и постановление суда. Мария кинулась в ЗАГС – заодно со своей фамилией поменять и сыну:

- Через три года Абдулла пойдет в школу, и его там станут дразнить, - плачет она. – Да и не хочу я больше, чтобы что-то напоминало о Маджиде, да и не похож он на папу.

Однако неожиданно в ЗАГСе ей отказали:

- Спросили, признано ли отцовство, расторгнут ли брак? – вспоминает Мария. – Сказали, будут разбираться, надо собирать пакет документов. И что разрешение на перемену имени, фамилии и отчества ребенку, согласно российским законам, дается только с согласия отца или по достижении ребенком 14 лет. Исключения, если отец находится в розыске, не помогает ребенку, не платит алименты, уклоняется от участия в воспитании. В любом случае эти обстоятельства надо доказать через суд.

Чем все закончилось, мне пока не известно. Хочется верить, что судьба окажется милостивой к дочери моей однокурсницы Марии.