– Я ваша гостья, а не прислуга, – отказала свекрови, которая хотела, чтобы я обслуживала ее гостей

Душный воздух кухни пропитался ароматом жареной курочки и свежеиспеченного пирога. Я стояла у раковины, глядя, как жирные капли воды стекают с тарелки мне на фартук. За спиной – гул гостей, смех, звон бокалов. Гости свекрови. Ее воскресные посиделки, ставшие для меня кошмаром. 

Все началось как обычно. Наталья Петровна, моя свекровь, позвонила утром: «Приезжайте, друзья будут, поддержите!» Поддержать, как я уже знала, означало вкалывать на кухне, пока она царит в гостиной в новом шелковом платье. Я приехала с мужем Димой, надеясь, что хоть сегодня обойдется без крайностей. Наивная. 

Сначала было: «Оленька, дорогая, помоги нарезать салатик». Потом: «Оленька, милая, достань, пожалуйста, посуду с верхней полки, ты же выше». Потом: «Оля, гости уже идут, ты же у нас такая хозяйка, разложи закуски!» И вот я, в пятнах от соуса, с мокрыми руками, а она, сияя, представляет меня своим подругам: «А это моя невестка, Оля, у нас сегодня главная помощница!» 

Последней каплей стала гора грязной посуды, которую она без тени сомнения принесла на кухню, пока я вытирала стол. 

— Оленька, родная, — ее голос звучал сладко, — пока гости за кофе, прибери тут немножко. Ты же так ловко управляешься! 

Я почувствовала, как горячая волна поднялась от шеи к лицу. Руки сами сжали мокрую тряпку. Я медленно обернулась. Наталья Петровна стояла в дверях, элегантная, без единого пятнышка, с пустым подносом в руках. Ее ожидающий взгляд говорил сам за себя: «Ну? Чего ты замерла? Берись!» 

В горле встал ком. 

— Наталья Петровна. Я сегодня приехала к вам как гостья. Как член семьи. Я не прислуга. 

Ее улыбка замерла, будто покрылась инеем. Брови поползли вверх. 

— Что?.. Оленька, что за тон? Я же просто прошу помочь. Ты же хозяйка тут, в каком-то смысле! 

— Нет, — я покачала головой. — Сегодня хозяйка здесь – вы. Вы пригласили гостей. Вы принимаете их. А я – ваша гостья. Так же, как и эти люди в гостиной. И я не обязана мыть за ними посуду и убирать после них. 

Она остолбенела. 

— Как ты смеешь!.. Я тебе… Мы тебя в семью приняли! А ты… 

— Я уважаю вас и вашу семью, — перебила я ее, уже громче. — И я с радостью помогаю, когда это взаимно и по-доброму. Но не тогда, когда меня используют как бесплатную рабочую силу под видом «помощи». Сегодня я хочу быть гостьей. Если вы не против, я пройду в гостиную. Или, если мое присутствие здесь неуместно, мы с Димой уедем. 

Я повесила фартук на крючок. Наталья Петровна молчала, ее взгляд метал молнии. Я не стала ждать ответа. Вышла из кухни. 

В гостиной Дима ловил мой взгляд, его лицо выражало тревогу. Я подошла и села рядом. Он тихо спросил: 

— Что случилось? Мама выглядит… взбешенной. 

Я коротко пересказала разговор. Он вздохнул, взял мою руку. 

— Ты права. Прости, что не вступился раньше. Сиди, отдыхай. Больше к мойке не подходи. 

Через полчаса Наталья Петровна вышла из кухни, натянуто улыбаясь. Она больше не просила меня ни о чем. Но ее взгляд, скользнувший по мне, был холоднее льда. Пусть. Я сидела рядом с мужем, пила кофе, который наконец-то подали и мне. Гостем. Не служанкой. Цена спокойствия оказалась высокой, но я ни капли не жалела.