Зато у него гены хорошие, – дочь объяснила свой выбор, который я не понимала

Всегда считала, что брак без любви – это как дом без фундамента. Красивый фасад, а внутри – пустота и холод. Я вышла замуж за Сашу, своего институтского хулигана, не раздумывая. Никаких калькуляций, никаких списков достоинств. Просто сердце билось так, что заглушало все доводы разума. Прожили душа в душу тридцать лет, пока его не стало. Для меня это был единственно возможный путь. И дочь Алину я растила в этой вере: ищи человека, с которым душа поет. 

Алина выросла целеустремленной, немного холодноватой. Ее решения всегда были взвешенными. Когда она начала встречаться с Артемом, я обрадовалась. Мужчина под стать: успешный, статный, с умным взглядом. "Ну вот, – думала я, – нашла свою половинку ". 

Их свадьба была красивой, но... какой-то отстраненной. Не было в них того безумного сияния, которое помню у себя и Саши. Списывала на характер Алины. Пока однажды, за чаем на кухне, разговор не зашел о детях. 

— Мам, мы с Артемом планируем ребенка через год. Все просчитали, — Алина отхлебнула чай, ее лицо было спокойным, как у хирурга перед плановой операцией. 

— Как замечательно! — обрадовалась я. — Любовь – лучший фундамент для семьи. Дети должны рождаться в тепле чувств. 

Алина чуть поморщилась, будто услышала наивную глупость. 

— Любовь – нестабильный параметр, мама. Она может измениться, исчезнуть. А вот генетика – это фундамент. Надежный. Постоянный. 

Я почувствовала, как внутри все сжалось. 

— Что ты имеешь в виду, Алин? Ты же любишь Артема?

Она посмотрела на меня прямо, ее взгляд был ясен и рационален. 

— Я его уважаю. Ценю его ум, целеустремленность. Мы отлично совместимы интеллектуально и социально. Но главное… — она сделала паузу, — главное – у него выдающиеся гены. И по материнской, и по отцовской линии. Высокий IQ, долгожительство, прекрасные физические данные. Риски наследственных заболеваний минимальны. Мы тщательно все изучили. 

Передо мной сидела моя дочь, моя кровь, и спокойно объясняла, что выбрала отца своих будущих детей по каталогу качеств, как породистого жеребца. 

— Ты… не любишь его? — выдохнула я. 

— Я его очень ценю, мама. И считаю идеальным партнером для создания здорового и красивого потомства. Разве это не ответственность перед будущими детьми? — в ее голосе уверенность. — У него гены хорошие. Лучшие, какие я могла найти. Это гарантия. Надежнее любви. 

Меня охватила волна горячей, почти физической боли. Не за себя. За нее. За этих еще не рожденных внуков. Разве можно построить счастье на таком холодном расчете? Разве дети почувствуют тепло, если его нет между родителями? 

— Алина, солнышко… — начала я. — А душа? А радость? А просто… быть счастливыми вместе? Разве этого недостаточно? 

— Счастье – производная от успеха и здоровья, мама, — парировала она. — А здоровые, умные, адаптированные дети – это и есть успех. Наш с Артемом. 

Я замолчала. Что я могла сказать? Оспаривать ее логику? Она была безупречна, как научная статья. Но моя душа, вся пропитанная воспоминаниями о Сашином смехе, о бессонных ночах разговоров ни о чем, – моя душа кричала, что она не права. Что фундамент дома – это не только кирпичи (гены), но и цемент (любовь). Что без него даже самый крепкий дом будет бездушным и холодным. 

Я уважаю ее ум. Уважаю ее право на выбор. Она взрослая, самостоятельная женщина. Но понять... понять этот ледяной расчет, эту сознательную замену любви на генетическую оптимизацию... не могу.

Смотрю на их идеальную пару – двух красивых, умных людей, построивших свой союз на безупречных данных. И тихо молюсь, чтобы для их идеальных детей этот расчетный дом все же стал теплым. Чтобы хоть капля того безумия, которое зовется любовью, откуда-то взялась и согрела их. Иначе... иначе что за жизнь в этом идеально спроектированном, но таком бездушном здании? Пусть хоть птицей залетит в их окно это безумие. Ради детей.