Жена потратила все деньги с моей карты, которую я дал ей для оплаты коммуналки

— Марин, оплати коммуналку, пожалуйста. Там уже квитанции на почте, — сказал я, протягивая карту. Она уткнулась в телефон, строча сообщение, и лишь кивнула, не глядя. 

— Ага, пять минут, — буркнула она, уже открывая сайт. 

Я ушел на кухню, ставить чайник. Мысленно уже представлял, как закрываю этот ежемесячный долг по ЖКХ. Чайник только зашипел, когда в тишине кухни прозвучал резкий «дзинь» смартфона. СМС от банка. "С вашего счета списано 12 450 руб.". 

Я замер. Это же ее любимый маркетплейс! Коммуналка столько не стоит. Еще один «дзинь»: "Списание 8 790 руб.". Рука сама сжала кружку. Третий «дзинь: "Списание 5 340 руб.". И последний, словно насмешка: "Списание... Баланс: 50.00 руб.". 

И все это за пять минут. В дверях кухни появилась Марина. Лицо – смесь вины и детской надежды, что "пронесет". Она протянула карту. 

— Готово! Коммуналка оплачена! — объявила она слишком бодро. 

Я взял карту. Пластик казался обжигающе холодным. Взял свой телефон, открыл банковское приложение и молча показал ей экран. На ее лице – непонимание, потом – стремительное погружение в бездну осознания. Щеки вспыхнули. 

— Ой... — вырвалось у нее. — Я... я просто увидела, что там столько на счету... А у меня как раз корзина полная висела... неделю уже, ждала... Думала, быстренько, пока карта в руках... Потом отдам с зарплаты, честно! 

Я глубоко вдохнул. Раздражение подкатывало к горлу. Хотелось кричать, но увидел ее глаза – испуганные, растерянные, почти детские. Она не злая. Она... импульсивная. 

— Марина, — начал я, сдерживаясь. — Я дал тебе карту на пять минут. Для одной цели. Ты знала это. Ты потратила почти все, что было. Сорок тысяч. И оставила нам пятьдесят рублей. До моей зарплаты – неделя. Как ты это представляешь? 

Она опустила голову. 

— Я не подумала... — прошептала она. — Правда. Просто увидела шанс и... кликнула. Это так быстро. Прости. Я в ужасе. 

Я смотрел на нее – на мою жену, которая могла за пять минут "случайно" опустошить счет. Гнев отступал, уступая место усталому недоумению и щемящей досаде. Разрушать все криком? Бесполезно. 

— Хорошо, — сказал я, убирая карту. — Значит, неделю будем сидеть на макаронах. И Марин... — я посмотрел ей в глаза. — Больше так не делай. Ни одной копейки сверх того, о чем мы договорились. Доверие – не резиновое. Оно трескается. Поняла? 

Она кивнула, быстро. 

— Поняла. Клянусь. Больше – никогда. Я отдам все, как только получу свои. И... я сама на макаронах. 

Я вздохнул. Подошел к холодильнику. На той самой злополучной карте оставалось 50 рублей. Ровно на одну дешевую пачку ванильного пломбира в ближайшем круглосуточном. 

— Ладно, — сказал я, доставая куртку. — Пошли тратить последние пятьдесят. На мороженое. Чтобы запомнить этот... финансовый эксперимент. 

Она робко улыбнулась. В этой улыбке была и вина, и благодарность.