Зять придумал, что моя дочь ему изменяет, и начал мне регулярно об этом рассказывать

На воскресный обед Максим принес мой любимый торт «Прага», смеялся над шутками дочери, играл с внучкой в куклы. Идеальная картинка. Тогда я еще не знала, что это последний спокойный день.  

Аня вышла за него пять лет назад. Он казался надежным: вовремя звонил, помогал с ремонтом, на семейных фото обнимал ее так, будто боялся упустить. Первый звоночек прозвенел через год после свадьбы. Аня, заваривая чай, обмолвилась: «Он ревнует к коллегам». Я отмахнулась: «Любит, вот и беспокоится».  

Прошлой зимой Максим заехал ко мне «просто так», пока Аня была на работе. Разливая кофе, он вдруг сказал: 

— Марина Викторовна, вы же видите. Она мне изменяет.  

Я удивилась.  

— Что?  

— Может, ошибся? — еле выдавила я.  

— Она вам тоже врет, — он уставился в окно. — Как и мне.  

Я защищала его первое время. Говорила Ане: «Максим волнуется, будь нежнее». Дочь хлопала дверью: «Он проверяет мои сообщения!» Но я верила в лучшее. Пока он не начал приходить ко мне каждую неделю.  

— В пятницу она сказала, что с подругами. А Настя (это ее коллега) в тот день болела! — он тыкал пальцем в стол, оставляя жирные следы от пирожка.  

— Может, с другими подругами?  

Аня отрицала всё. Глаза красные, голос хриплый:  

— Мам, я устала. Он требует отчет за каждый час. Вчера не пустил на корпоратив, спрятал ключи!  

— Может, ты действительно даешь повод? — спросила я, ненавидя себя.  

Она ушла, не доев суп.  

Максим тем временем копал глубже. Принес мне распечатку звонков:  

— Смотрите! Каждый день в 15:00 звонит на этот номер. Кому?!  

Я набрала цифры — оказалось, службой доставки цветов. Аня заказывала букет к его дню рождения.  

Он не унимался. Нашел «любовника» — якобы Андрея из бухгалтерии. Притащил его фото:  

— Максим, это ее начальник, — попыталась я вставить логическое объяснение.  

— Она вам так сказала? — засмеялся он истерично.  

В марте Аня с внучкой переехали ко мне. «Он разбил вазу. Ту, что мы купили в Праге», — плакала дочь, показывая синяк на руке. Я хотела вызвать полицию, но она умоляла: «Он одумается».  

Максим пришел на следующий день. Без цветов, без извинений.  

— Заберите ее, — бросил он мне в лицо. — И ребенка. Они мне не нужны.  

— Ты что?! — зашептала я, прикрывая дверь, чтобы Аня не услышала.  

— Она все равно с ним спит. С этим... Андреем. — В его глазах плавал безумный блеск.  

Сейчас они разводятся. Аня ходит к психологу, внучка рисует в альбоме папу. Максим звонит мне раз в месяц:  

— Скажите ей, я прощаю. Пусть вернется.  

Я вешаю трубку.  

Вчера нашла в почтовом ящике конверт. Внутри — фото Ани у кафе с незнакомым мужчиной. На обороте почерк Максима: «Видели???». Я рассмотрела снимок. Мужчина оказался официантом, подающим ей кофе.  

Теперь храню все его «улики» в коробке из-под обуви. Когда-нибудь покажу внучке. Объясню: вот так любовь становится тюрьмой. А доверие нельзя склеить, даже если очень хочется верить в чудо.