«После смерти мужа меня выгнали на улицу, но я не сдалась и всего добилась сама!»

Люди «с трудной судьбой» – основные герои мировой литературы. А кому интересна «простая» судьба? В ней все гладко. Людмила Балина из Кадникова Сокольского района прошла трудный жизненный путь.

Вот что рассказала 48-летняя женщина о себе по телефону: 

- Раньше жила в Архангельской области, была семья – муж, дети, жилье. Но так сложилась жизнь, что оказалась в на Вологодчине. С ноября 2006 года мыкалась по съемным углам, в октябре 2015 года познакомилось с жителем деревни Замошье. Данюс Мицкявичус – так его звали – оказался намного старше меня. Мы сразу нашли общий язык, и он пригласил меня к себе жить! Не раздумывая, я согласилась. Жилье у него оказалось муниципальное. Возле дома - огород, баня, небольшое хозяйство. В общем, жили мы с ним душа в душу. С пропиской Данюса не торопила, хотя он и предлагал. Намекал, мол, не дай Бог, заболеет или еще что. Я отмахивалась, мол, успеется, вся жизнь впереди! Но – случилось. В ноябре 2017 года Данюс умер. Никто не ожидал, ведь был мой Данюс человеком крепким, сильным. 

Я осталась одна - без прописки, но с огородом, баней и хозяйством. Ходила в органы власти,  просила, чтобы меня зарегистрировали, хотя бы временно. Но получила отказ. Мне ответили, что жилье муниципальное. Стена! Сказали: нужны доказательства, что я жила тут и именно с этим человеком. Писала заявление, собирала подписи, все деревня  - свидетели. Но этого оказалось мало. В деревне работы нет. Люди, кто на пенсии и работают, ездят в город за 17 километров. Кому-то предоставили жилье в городе, они переехали. Жилье, в котором живу нелегально, кому только ни предлагали! Все отказались, потому что это – дряхлая избушка. У людей хоть какой-то ремонт сделан, а  тут одно «хорошее» – русская печка, да и та скоро треснет. А у меня заявление на ремонт вообще не берут, регистрации нет, своих, говорят полно. Да, по коммуналке накоплен  долг, но мне отвечают, что платить нельзя – опять-таки нет регистрации, нет договора  на проживание в этом доме. Мне жаль и огородика: с Данюсом мы выращивали по 80 мешков картошки, сотни кочанов капусты.Морковь, зелень - мешками. Что им – старого дома жаль? Деревня ведь пустеет, и так населения мало. И кому плохо было бы от того, что я буду здесь жить и вести хозяйство? Я жила здесь с близким человеком, прикипела душой, и жаль все это бросать: люблю землю, да и за могилкой Данюса ухаживать некому.  

Пятьдесят километров - сначала по федеральной архангельской трассе, потом еще 17 – по хорошей бетонке, отвернув направо в сторону села Марковское. Мелькают деревни: Турово, Подольное. Еще недавно здесь кипела жизнь, но былого величия уже нет. Хорошее качество дорожного покрытия говорит о том, что дорогу власти содержат в порядке. 

В Замошьесловно попадаешь в другой мир. Тишина, уют, дымки от деревенских банек. На окраине деревни - сельское кладбище и пятиглавый полуразрушенныйхрам. 

Балина жила тогда в почти пустом домике Данюса, а без хозяина дом - сирота. На веревках сушилось белье и рабочая одежда Людмилы. Балина  до сих пор  трудится в Кадникове на двух работах – убирает помещения офисов местного ЖКХ. Расположившись за столом с чаем и пирогами, слушаю рассказ Людмилы дальше в ее «временном» доме:

- Родилась я 24 декабря 1970 года в городке Печора республики Коми. Мы с сестрой Светланой – двойняшки, папа был военный. Как узнал, что у него родились сразу двое, сбежал навсегда. 

Дальше Людмила рассказала, что мама Валя записала их, новорожденных на свою фамилию и унывать не стала. У самой тяжелая судьба была: отец  Людмилиной мамы отнял ее у родных и увез в девятилетнем возрасте насильно из родного села Заставки Хмельницкой области. Дело было в 1954 году, отец женился во второй раз, и ему нужна была батрачка. Ею и стала в семье родного отца и мачехи мать Людмилы. Жила как рабочая собачонка, работала с 9 лет на железной дороге. Железная дорога стала судьбой для матери Людмилы на всю жизнь. 

- Вот с такой закалкой наша мама нигде не пропала, - гордится Людмила. – А когда папа наш предал нас, наша мама Валя сцепила зубы и продолжила работать путейцем на железной дороге. Правда, вскоре мама попытала счастья еще раз и сошлась с моим будущим отчимом Виктором. Через год родилась Надя, а отчима мать выгнала. Семья переехала на станцию Лойга Устьянского района Архангельской области. 

Детство Людмилы - сплошной труд и никаких мечтаний. Через четыре железнодорожные  линии ходила на колодец, за дровами. На ней были огород и скотина – козы, куры кролики. Потому мечтать в школьные годы не пришлось. После окончания местной десятилетки отправилась Люда в Вологду. Хотела, как и мама, учиться на «железнодорожника», но по здоровью не прошла. Уезжать обратно в Лойгу из красивого города не хотелось, и она пошла в торгово-кулинарное училище. 

Что было дальше - вспоминать не хочется. В одну из поездок в Лойгу встретила будущего мужа – Сергея Балина. Вроде неплохой человек, но оказался таким тираном! Ей было запрещено не только говорить с чужим мужчинами, но даже смотреть в их сторону! А как не смотреть, если  молодого специалиста Балину назначили поваром рабочей столовой Лойгинского ОРСа!

- Молодая была, боевая и озорная! – вспоминает женщина. - Мужчин вокруг было полно,   никогда не думала изменять мужу, но он все равно ревновал, если даже рядом стоял телеграфный столб. Это сильно осложняло жизнь.

Первый сын умер при родах 27 декабря 1990 года, она тяжело переживала потерю малыша. Через два года в тяжелых родах родился Дима и заплакал. С ним начала рыдать и его мама. Еще через два года, 5 ноября 1994 года – появился Саша, мальчик такой веселый оказался! Но жизнь с мужем-тираном не складывалась.Когда дети подросли, она решила попытать счастья. Определила мальчиков в Вельский интернат и уехала к сестре в Кадников. Ютилась в комнатке, мечтала со временем детей забрать к себе. Пока ждала жилье, дети выросли, старший женился, и у него уже есть дети. Оба работают и маму не упрекают. 

С Данюсом познакомилась случайно в автобусе, когда ехала за клюквой. Высокий, красивый мужчина заговорил сам. В следующий раз он похвалил ее за трудолюбие, мол, порадовался, что  не пьющая. За спиной у него тоже были скитания, и оказался старше ее на 15 лет. Жена умерла, а он остался жить в ее домишке. Завел хозяйство, купил мотоцикл. Предложил Людмиле перебраться к нему, вдвоем веселее.

- Данюс любил копаться в земле, - вспоминает  Людмила. – Полол, поливал, держал поросенка, барашков, куриц. Все у нас получалось. Правда, он намекал, мол, а если вдруг он умрет, мол, а я не прописана. Но я не спешила. Жаловался он на сердце, на спину, на больной желудок. А я не понимала, думала, сердце у него железное – вон какие огромные ручищи были! 

6 ноября 2017 года Данюс умер. Людмиле стали намекать – мол, пора убираться. Мать живет в Архангельской области, звала к себе. Но Людмила привыкла тут. 

- Кому она мешает? - говорили про Людмилу жители Замошья. – Женщина-труженица. Мы ей дровами помогаем, она старательная, работящая. Ну, уедет в город еще одна жительница – кому от этого радость? Все равно халупа эта никому не нужна.

Но власти города Кадникова рассудили по-своему: «Если пропишем в этом доме Балину – народ местный не поймет. Она и так прожила там год без регистрации, ни за что не платила. У нее есть временная регистрация в Соколе. Мы бы и рады ей помочь, но юристы говорят, что нельзя. Если бы Данюс хотел, он бы ее при жизни зарегистрировал. Ничем помочь не можем». 

…Прошло три года. На днях я встретила Людмилу в Кадникове. Она прекрасно выглядит и, кажется, счастлива:

- Домик тот в Замошье так и стоит заброшенный, - сообщила мне она. - А я накопила денег и купила маленький домик в Кадникове. У меня есть все: свое жилье, регистрация, работа, недавно родилась третья внучка! Две собаки - Тяпа и Лапа, кот Персик. А главное – всего в жизни добилась сама!

Тамара Аникина. Фото автора. На фото: Людмила Балина и ее покойный муж Данюс.