Ради любимого Светлана сбежала из дома, а он жестоко обманул ее

Командировка занесла меня в дальний райцентр, где когда-то мы, студентки-второкурсницы  работали «в колхозе». Так называлась в советские времена повинность, которую исполняли все без исключения, и почти каждую очень. Студенты уезжали из города, селились в пустой ничейный дом, спасибо вповалку на полу, а днем бортовой грузовик развозил их в поле – выковыривать из земли картошку или морковь, ставить лен «в конуса», а бывалые деревенские девушки даже подменяли опытных доярок на ферме. Бывали и варианты.
Все это я припомнила, увидев на окраине поселка кирпичные развалины – бывшее здание зернотока.

Дорожка от него вела как раз в ту деревню, где мы в середине 80-х годов и жили. Память моя поплыла. Наша «бригада» будущих учителей истории работала в поле рядом с Дураково – почему-то так называлась наша деревня. А зерноток строили приехавшие с юга СССР парни – сейчас бы сказали молдавские гастрабайтреы. Парни иногда стучали нам в окна, но мы их боялись. Да и время было другое, строгое. 

 В нашей группе была одна замужняя – Света. По ее словам, вышла замуж сходу, «не нюхавши жизни», по ее словам. Муж ее Михаил был старше на пять лет, женился на ней, по ее словам, нахрапом, был очень ревнив, даже приезжал пару раз к нам из Вологды. Мы хихикали: мол, проверяет. Нам казалось, что парней здесь нет, и кто мог бы увести от Мишки меланхоличную Светку? Но как же мы ошибались! 

Когда успела тихоня Светлана познакомиться с парнем из Молдавии? Да и роман закрутить? Наверное, когда мы отправили ее всей командой просить у парней-молдаван мясорубку. Нам выдали мешок колхозного мяса, и вскоре гуляш с картошкой надоел – душа просила котлет. Света ходила за мясорубкой к парням в соседний барак часа три. Оказывается, один парень- Симон вызвался ее провожать, и они наверное, обошли всю деревню.  

Из тихони Светлана превратилась в замороженную красавицу. Целыми вечерами молчала, о чем-то думала.  Однажды она сказала мне: «Будто молния меня поразила. Он занял всю мою жизнь, заполонил мысли и желания». Видно было, что она стыдилась своих мечтаний но, видимо, они оказались сильнее ее. В душе мои сокурсницы осуждали Светлану, а я лишь удивлялась, чем мог привлечь ее невзрачный, лысоватый и худой парень. Иногда он приходил к нам в дом, рассказывал о теплой республике Молдавии, о вине, винограде и о маме, которая ждет его в далеком поселке в сотне километрах от Кишинева. Громко хохотал, травил анекдоты, и все девчонки уже говорили, завидев в окне Симона: «Вон «твой» идет».  

Вскоре наша работа закончилась, расстались друг  с другом и Светлана с Симоном. Они долго прощались, о чем-то шептались в сторонке. Светлана плакала, когда за нами приехал автобус.

А дальше все произошло так, как часто и бывает. Светлана после сама мне и рассказала:

- Симон позвал меня в Молдавию. Правда, особо не настаивал, но я почему-то сразу обрадовалась, зацепилась за его слова. Мы вместе обсудили наше «бегство». Приехав домой после «колхоза», я должна была поговорить с мужем, взять минимум вещей, доехать до Москвы, чтобы не привлекать внимания, а там он меня встретит на перроне – в назначенный час рейса на Кишинев. 

Так и порешили, оставалось «немного» - составить с мужем разговор. Но тяжелое объяснение Светлана вычеркнула из плана и, как оказалось, не зря. 

… Светлана стояла на перроне, в лицо дул ледяной ноябрьский ветер. Диспетчер вокзала уже в третий раз объявила посадку на рейс «Москва-Кишинев». Напрасно вглядывалась расстроенная девушка в промозглую темноту вокзала. Ее никто не встретил. Позже, спустя годы, она узнала, что Симон за час до этого рейса был тут. Но уехал за полчаса до назначенного им же рейса  – либо передумал от трусости в последний момент, то ли уже заранее все решил, и просто обманул. Он никогда больше не дал о себе знать – не написал, не позвонил. 

На удивление Светланы, дома муж не устроил сцен и расследований, они стали жить как ни в чем не бывало. Через восемь месяцев Светла родила дочку. В душе она мечтала назвать ее Симоной, но… В общем, девочка получилась на славу: смуглая, кудрявая. Свекровь нарадоваться не могла: ведь ее бабушка была такой же смуглянкой!  

…В деревне Дураково я встретила единственную старуху. Оказалось, она помнит и нас, и безумный, запретный роман Светы и Симона. «Пусть девка ни о чем не жалеет, - хихикала бабуся. – Родилось дите – значит, к лучшему». Откуда она все знает? Ох уж эти вездесущие бабки!..  
Тамара Аникина