Её материнство начиналось с обещаний, а закончилось фразой, которая резала больнее всего: "Твой ребенок — это твои проблемы

— Терпеть не могу, когда люди лезут в чужую жизнь со своими советами, — заявила я, глядя на Яну. Она устало вздохнула, отводя взгляд. — Особенно если потом за свои слова даже не отвечают.

— Да уж, — тихо ответила сестра, нервно теребя край рукава. — Мне это хорошо знакомо. Обещать ведь легко, а вот делать...

Яна, моя сестра, только полгода назад стала мамой. Ей всего двадцать четыре, а жизнь уже так перевернулась, что каждый день похож на маленькую борьбу. Отец ребенка, её бывший парень, бросил её еще на первых месяцах беременности. Он сказал прямо: "Ребенок мне не нужен. Семью создавать не собираюсь." И ушел. Всё.

— Ты ведь не сразу решила оставить малыша? — спросила я, вспоминая, как всё начиналось.

— Нет, конечно, — покачала головой Яна. — Сначала хотела сделать аборт. Ну а что? Денег нет, работа — так себе, квартиру снимаю. Как ребенка растить? Да и перспективы никакой... 

Она говорила об этом спокойно, но я видела, что за этой спокойной маской прячется боль. Тогда, полгода назад, она все продумала до мелочей. Срок был небольшой, можно было обойтись без операции. Но, увы, она рассказала всё маме.

— Почему ты вообще ей рассказала? — не удержалась я.

— Дура, наверное, — грустно усмехнулась сестра. — Думала, поддержит. А мама что сделала? Растрепала всё бабушкам, тетушкам, всем нашим родственникам. И началось...

Помню, какой шум тогда поднялся. Половина нашей родни, особенно старшее поколение, ударилась в религию. Яну начали уговаривать, осуждать, пугать. "Это грех!" — кричали они. "Бог тебя накажет! А вдруг потом вообще детей не будет?" Сестра пыталась объяснить, что у неё просто нет ресурсов растить ребенка, но её никто не слушал.

— Помню, как все обещали помогать, — сказала я. — Деньгами, вещами, советами. Помню, как говорили: "Роди, а там мы тебе всё устроим!" Ну и где они все теперь?

— В кустах, — горько усмехнулась Яна. — Ни одной тетушки, ни одной бабушки рядом нет. Помощи — ноль.

Она сжала кулаки, будто пытаясь сдержать слёзы.

— А мама? — осторожно спросила я.

— Она тоже слилась, — отрезала сестра. — "Я же на пенсии, у меня нет сил", — вот что она сказала, когда я попросила хотя бы раз забрать ребенка на пару часов.

А ведь это она больше всех давила, чтобы я оставила малыша.

Сидя рядом с Яной, я чувствовала, как у меня закипает злость. Почему люди так легко раздают обещания, когда ничего не собираются выполнять? Сестра осталась одна с грудным ребенком на руках, без жилья, без помощи, но с горой "умных" советов, которые её только тяготили.

— И знаешь, что самое обидное? — вдруг добавила Яна. — Они все считают, что сделали правильное дело. Типа, "мы тебя уберегли от страшной ошибки". А то, что я теперь каждый день считаю копейки и плачу от усталости, их не волнует. Главное, у них совесть чиста.

Яна замолчала, а я обняла её за плечи. В этот момент хотелось сказать что-то ободряющее, но в голове не находилось ни одного подходящего слова.

— Яна, ты хоть подумай хорошенько, — сказала я тогда по телефону, когда она рассказала мне о решении оставить ребенка. — Родня может обещать всё, что угодно, но ребенок — это твоя ответственность. Ты одна с ним останешься. Никто за тебя годы и жизнь не проживет.

— Я все понимаю, — ответила сестра сухо. Голос у неё был твердый, но я уже тогда почувствовала: она для себя всё решила.

Я находилась в другом городе в командировке, лично приехать не могла. Всё, что оставалось, — это разговаривать с Яной на расстоянии. Она выслушала мои слова из вежливости, но видно было, что на неё больше влияют обещания мамы и родственников. А те наперебой клялись поддерживать её во всем. Вскоре Яна переехала из съемной квартиры обратно к родителям — дешевле и вроде как удобнее. Начала готовиться к рождению малыша.

Родня, как по команде, потащила ей всё, что только могли найти: бэушные вещи, одежки, кроватку, игрушки. Что-то было приличным, что-то только на тряпки годилось. Я купила коляску — хотелось, чтобы хоть одна вещь была новой и действительно качественной. На тот момент всё казалось даже неплохо. Родители были довольны, скоро ведь внук появится! 

Но это "хорошо" длилось недолго.  

Когда Яна родила, первые два месяца всё было почти идеально. Малыша нянчили все подряд. Казалось, что все родственники в очереди стоят, чтобы помочь.

Тетушки и бабушки чуть ли не выхватывали ребенка из её рук, мама суетилась рядом, постоянно что-то приносила или советовала. Яна даже начала верить, что всё получится.

Но потом что-то изменилось.  

— Яночка, я не могу сейчас, у меня столько дел, — сказала мама, когда сестра попросила посидеть с ребенком. 

— Мам, ну мне же просто на часик выйти! — с отчаянием в голосе попросила Яна.

— Ты рожала для себя, вот и разбирайся сама, — отрезала мама, даже не посмотрев на неё. — Я и так вас тут кормлю, пою, содержу. Ты что, ещё и отдыхать хочешь?

Эти слова стали началом. Родственники постепенно охладели к своим обещаниям. Теперь вместо помощи Яна слышала только упреки. 

— Ты мать или кто? — говорила одна из тетушек. — Не можешь со своим ребенком справиться? А зачем рожала?

— Ребенок всё время кричит, — добавляла другая. — Ты его хоть воспитывать-то умеешь? Или только жаловаться на всех горазда?

Слова мамы стали настоящим ударом для сестры:  

— Твой ребенок — твои проблемы. Тебя рожать никто не заставлял.

Эту фразу Яна повторяла мне потом с горькой усмешкой.  

Я видела, как тяжело ей давалось это материнство. Она не была готова к бессонным ночам, к бесконечной нервотрепке. Родственники, которые раньше кричали про "взаимопомощь", теперь только стыдили её. Она и так жила на всем готовом у родителей, а как только просила хоть немного поддержки, все сразу возмущались.  

— Аня, я больше не могу, — однажды призналась Яна, когда я приехала на пару дней. — Они меня просто уничтожают. Куда ни пойду, все говорят одно: "Ты сама виновата. Никто тебя рожать не заставлял." 

Я старалась помогать, как могла, но моя работа разъездная, долго дома оставаться не получалось. С племянником, беспокойным мальчиком, было сложно. Я видела, как Яна изо дня в день с трудом справляется. У неё не было той поддержки, которую ей обещали. Только обвинения.

— Знаешь, что меня бесит больше всего? — однажды сказала я сестре. — Эти наши благочестивые родственнички. Орали о духовности, морали, о том, что надо помогать. А теперь только укоряют. Они ведь кричали, что не дадут пропасть! А сами исчезли, как только стало трудно.

— Я, наверное, сама виновата, — устало ответила Яна. — Но как же это больно... 

Мне её было жалко. Очень. Её материнство начиналось с обещаний, а закончилось фразой, которая резала больнее всего: "Твой ребенок — это твои проблемы."