Как мы жили в 2000-е годы: «Учительница бросила на снег, испинала моего ребенка каблуками, и в конце пригрозила: «Убью!..»

Эта абсолютно дикая история случилась февральским вечером более двадцати лет назад в Вологде. Сегодня бы она была невозможна именно в таком виде и, конечно, ход ее и последствия также были бы иными. А тогда - случилось как случилось.   

…Брошенный на снег, Максим закрыл голову руками. Удары больно отдавались в боку, в спине. Платформа сапога у нее была массивная, сила – взрослая. Силясь не заплакать, мальчик кричал: «Простите меня,  извините, Инна Викторовна!..» Устав пинать ребенка, Инна Викторовна прошипела: «Еще раз попадешься – убью, щенок!» Через пару шагов обернулась и повторила: «Убью!» 

Максим – 12-летний семиклассник одной из школ Вологды. Его «кулачная оппонентка» - 25-летняя учительница информатики той же школы Инна Власова. Эта сцена описана была со слов многочисленных свидетелей – детей и взрослых. Как понимаем, о видеофиксации и мобильных телефонах тогда и не слыхивали. 

Максима звали в школе «Макс-Серебряная ножка». Все 18 одноклассниц и 11 одноклассников вместе с классным руководителем просто обожали этого хрупкого белокурого мальчика. В классе был вторым по успеваемости среди мальчишек. Шесть лет занимался в студии бального танца, был чемпионом всяких фестивалей, турниров и еще – соревнований по плаванию. 

В тот вечер вместе с друзьями он задержался возле школы – поиграть в снежки. Игра закончилась пинками. 

Его педагог по танцам Елена считает, что Максим – утонченный, очень талантливый мальчик. Один из ведущих в студии. Когда она узнала о ЧП, заплакала. Призналась, что все его любили за добрый, покладистый и открытый характер. Вот что Максим рассказал:

- На следующий день после этого я не смог пойти в школу, сказал об этом маме. Меня же унизили при всех! Конечно, я смог бы догнать ее и дать сдачи, но она же учитель! Тем более я извинялся! У нее такие толстые платформы! Было больно. Но я же не нарочно…

Мама Ирина сначала сыну поверить не смогла. Но он продолжал  плакать, повторяя: «Мам, это был учитель! Учитель информатики». Мать бросилась в школу, но застала там только педагога-математика. Та тоже не поверила, и адреса и домашнего номера телефона Инны Власовой потрясенной маме не дала. 

На следующий день она все же пришла домой к Власовой и вызвала Инну на лестницу: 

- Спросила, как вы посмели избить моего сына? Инна парировала, как будто была готова к разговору, мол, Максим сбил ее с ног. Но ведь можно было отчитать, хотя бы взять за ухо. Но тут муж Инны начал меня вытеснять из квартиры, мол, уходите, это - наша территория. Учительница на пороге подвела итог: это случилось за стенами школы, и о том, что напинала, не жалеет, - в шоке от услышанного пересказала мама. И вот тогда она отправилась в городской отдел УВД. Сначала ее принял специалист, потом ее послали к дознавателю К. 

- К. заявление мое не приняла, посоветовала обратиться к мировым судьям, я вернулась домой ни с чем, - вспоминала мать Максима.  – Но тут пошли звонки. Мама Оли С. советовала не оставлять этот случай. Мама одной избитой девочки недавно также опустила руки и не стала бороться за своего ребенка. И я наняла адвоката и с ним снова пошла к милицейскому дознавателю. Потребовала либо написать мотивированный отказ принять у меня заявление, либо… К. встретила нас на пороге (было около 21 часа). Увидев адвоката и мой решительный настрой, К. вздохнула, сняла пальто, и два часа мы просидели в кабинете, составляя мое объяснение. Наутро меня вызвали завучи и предложили выход: «Уволим Инну по-тихому, без шума и без «нехорошей» статьи, а  вы забираете заявление из милиции». Я не согласилась. 

Директор школы Марина У. повела себя странно. Поначалу заявила, что ничего еще не знает, ни с кем не говорила, хотя кончался третий день со дня ЧП. «У нас прекрасный коллектив из 88 учителей, - заявила она, потом добавила, осторожно подбирая слова. - Никогда такого в школе не было. Знаю и ребенка, и учителя только с хорошей стороны. Инну взяли на работу 30 августа прошлого года, такого специалиста ждали давно. И мне эта ситуация непонятна. Я Инну еще не видела, ее позиции по этому ЧП не знаю. В пылу, в гневе что-то можно сделать, сказать сгоряча.

Можно ведь найти выход. Ну, может Инна молодая… Не так отнеслась… Только что я увидела ее заявление. Меня там не было, и сложно что-то сказать, кого-то винить. Ну, если так было, как мама говорит, значит, Инна не права».       

Вызванные тут же в кабинет директора для начала расследования одноклассники Максима - Мария и Олег вспомнили: «После пятого урока вышли из школы. Услышали крик, увидели, что учительница информатики лежит на снегу, на том месте, где летом был газон. Максим тоже лежал. Видимо, он бежал и сбил ее. Она встала, пнула лежащего на снегу Максима не один раз. Он извинялся, а она еще и еще пинала. Потом угрожала. Говорила, что убьет». Классная руководительница, работавшая с этими семиклассниками третий год, призналась, что «не верить этим детям она не может».  

Из заявления Инны Викторовны: «В тот день я пошла домой около 17 часов. Около школы бегали ребята. Они пробежали мимо меня.

Попросила, чтобы бегали осторожно, потому что скользко. Прошла пару метров, и меня сшиб с ног ученик 7 класса Максим, бежавший сзади. Я упала на снег и больно ударилась. Тут же встала, машинально отодвинула Максима ногой, чтобы сделать замечание. Он сказал: «Извините!» Я громко ответила, мол, не прощу, и пошла дальше. Когда вышла на свет, посмотрела в пакет и увидела, что в результате падения сломаны очки. Из-за падения у меня до сих пор болит рука. Прошу принять меры к этому ученику».

Мама Максима обратилась ко мне как к журналисту областной газеты, где я тогда работала. Но в течение всего времени, пока готовился материал, она так и не ответила на мои звонки, двери своей квартиры не открыла.   

Потом, как мне известно, была череда судов. Максим больше не смог танцевать: толстые 15-сантиметровые каблуки Инны повредили ему ногу, либо страх и комплексы сделали свое дело. Танцы для него оказались закрыты, и он перестал быть «Максом – Серебряной ножкой». 

Чем все закончилось, неведомо. Максим с его мамой навсегда пропали из моего поля зрения. Но рассказ про это был бы неполным, если бы не пара моментов. Когда я собирала материал, неожиданно домой мне позвонил мужчина. Я сразу поняла: это муж Инны. Он сообщил, что «встретит у школы» моего сына-второклассника, и «проводит» его. Холодный ручей пота пробежал по моей спине. Мне пришлось обратиться в соответствующие органы за защитой. В том числе – позвонить матери этого «мужчины». Найти ее номер телефона в далеком северном городке также помогли друзья.     

На том конце провода заплакала совершенно больная женщина:

- Милая, мне и так плохо, - я же инвалид. – Инна – его вторая жена, и опять ему не повезло. Что я могу? Да он добрый, ты не бойся!..
Второе: Инна Викторовна до сих пор работает в школе, наверное, это уже другая школа. И наконец я смогла взглянуть в лицо тому человеку, который звонил мне очень давно и угрожал «встретить» сына, которому сейчас 30 лет. Конечно, никто сына не «встретил». Трусы смелы только на словах, с женщинами и детьми.

А вот Максима и его маму я в соцсетях не нашла вообще. Как будто их и нет.  

ПС: Имен и номера школы не называю. Не потому что до сих пор боюсь. Причины и так понятны.