Когда вижу, что она себя так изводит, спокойно быть не могу

— Мам, Алёша опять заболел, — голос дочери дрожал, словно беда большая случилась. — Мед у вас есть? А то у нас весь закончился.

— Есть, доченька, — ответила я. — Вечером завезу, все равно хотела к вам заглянуть. А что с Алёшей?

— Да горло болит у него, — тихо вздохнула она. — С температурой лежит.

Я замолчала на мгновение, переваривая услышанное. Алёша, как всегда, умудрился устроить из простого недомогания целую трагедию. Ну а дочь, бедняжка, уже готова ночами дежурить у его кровати.

— И что, опять ты за всем смотришь? — спросила я. — Ему-то лучше не стало, а ты хоть ела сегодня?

— Да некогда, мам, — чуть ли не шепотом призналась дочь. — Ему чай, плед... Ещё постирать надо.

— Доченька, ты себя совсем не жалеешь! Ну заболел он, и что теперь? Ему что, руки и ноги отняло? Пусть сам себе чай сделает. А ты отдохни, иначе сама свалишься.

Она промолчала. Вот что мне в этот момент сказать? В сердце словно нож повернули. Загонит себя, думаю, с таким мужем. А как иначе? Его тридцать семь и два градуса — трагедия вселенского масштаба. Тут же "зовите нотариуса", "приглушите свет", "дайте чаю", а подушка, видите ли, недостаточно мягкая! А дочь, когда болеет, из последних сил за ним бегает: и рубашку ему найди, и поесть приготовь, и ванну помой.

Сама не понимаю, откуда в ней такое терпение. У нас в семье ведь всё иначе было. Я болею — муж меня от дела отгоняет, сам и уберётся, и обед сварит. Если он приболеет, я его берегу. Всегда друг о друге заботились. Мы ведь так и дочь воспитывали. А теперь гляжу на её семейную жизнь и не верю глазам.

— Мам, а что я могу? Он же совсем один был, его мама одна растила, — пыталась оправдать дочь своего супруга.

— Намучаешься ты с ним. Маменькины сыновья всегда в тройке живут: ты, он и его мама.

Но где там! У неё в глазах розовые сердечки, любовь разум отключила. Теперь приходится только вздыхать.

Свекровь после свадьбы тоже своё слово вставила. Названивать начала с претензиями:

— Это ваша дочь, значит, готовить плохо научена. И носки моему сыночку не так складывает.

Я чуть было её не послала. Но ради дочери промолчала, трубку просто перестала брать.

А Алёша, этот "болезный", чуть что — сразу в постель. Дочь моя сама до изнеможения работает, а он, вместо помощи, только жалуется.

— А ты? — задала я простой вопрос. — Когда он о тебе думать начнёт?

Ответа не было. И это молчание тревожило меня больше всего.

Пришла к дочери с медом, захожу в комнату — лежит он, бедняжка, весь в подушках, лицо страдальческое. Хоть свечку ставь, образ готов. Подхожу, осматриваю: горло нормальное, лимфоузлы в порядке, температура — смешные тридцать семь. Послушала дыхание — чисто. Абсолютно здоровый человек! А спектакль такой, будто на смертном одре.

Дочь вокруг него хлопочет: бульончик несёт, подушки поправляет, сок выжимает. Я ее отозвала:

— Дурью мается твой муж. Абсолютно здоров. Просто мнительный до невозможности.

— Ну, мам, если он говорит, что плохо, значит, ему плохо, — отвечает она.

Смотрю я на этого «умирающего». Лежит, сериал смотрит, ест так, что уши шевелятся. Но что говорить? Если ей хочется заботиться — пусть.

Через пару дней звоню дочери, а голос у неё сиплый, еле-еле говорит.

— Да приболела, мам.

Собрала я малину, травы для полоскания, поехала к ним. Сильно не переживала, ведь муж у неё дома, думала, присмотрит. Открывает мне дверь дочь. Бледная, как привидение, ноги еле держат. Горло краснющее, температура почти под сорок, уже три дня толком не ест.

— Ложись сейчас же! — говорю ей.

— Не могу, — шепчет. — Борщ варить надо, Алёша захотел.

Сердце у меня упало. Заставила её лечь, дала лекарства, горло полоскать велела. А сама пошла борщ доделывать. Дочь-то у меня упрямая, пока борщ не будет готов, не успокоится.
Через полчаса слышу, как муженёк её будит:

— Где полотенца? Я мыться собираюсь!

С ума сойти. Поднял жену с высокой температурой, чтобы она ему полотенца подала.

Отловила я его у ванной:

— Ты нормальный вообще? У тебя жена еле живая! Полотенца сам найти не можешь?

Он глаза на меня выпучил, видимо, не понимает, что сделал не так. После моей речи только промямлил:

— Но я не умею готовить суп...

Вечером приходит от неё сообщение:

— Мама, не вмешивайся больше в наши с мужем отношения.

Я бы и не лезла, честное слово. Но когда вижу, что она себя так изводит, спокойно быть не могу. Загонит себя с таким муженьком. А ему-то что? У него дурочек таких ещё будет целая очередь. А у меня дочь одна.