– Когда зарплату будешь отдавать, тогда и ужинать будешь дома, – ответила я мужу, который удивленно смотрел на пустой стол

Муж стоял на пороге кухни, держа в руке ключи, как будто они могли объяснить, почему стол пуст. Его глаза метались от тарелок к кастрюлям, от холодильника ко мне. Я сидела, скрестив руки, и смотрела в окно, где дождь стучал по подоконнику. Знакомый ритуал — он пришел с работы, я должна была встретить его ужином и теплым «как прошел день?». Но сегодня все иначе.  

— Ты… не готовила? — спросил он, будто я могла забыть.  

— Нет, — ответила коротко, не отводя взгляда от темнеющего неба.  

Он прошелся по кухне, заглянул в хлебницу — пусто. Вчерашний батон лежал в мусорном ведре, засохший, как наша последняя попытка поговорить о деньгах.  

— А что есть? — уже резче.  

— Воздух. Или совесть. Выбирай.  

Он сел напротив, лицо напряглось. Так всегда: его зарплата растворялась в пабах с коллегами, новых кроссовках, «инвестициях» в крипту, о которых он рассказывал с азартом, пока я считала копейки до зарплаты. А моя — уходила на коммуналку, продукты, лекарства. Месяц назад я перестала платить за его телефон. В ответ он купил новый, «по акции».  

— Ты что, обиделась? — спросил он, и в его голосе зазвучало раздражение, будто я устраиваю сцену из-за пустяка.  

— Нет, — я повернулась к нему. — Я устала. Устала быть твоим кошельком с ногами. Ты живешь здесь, ешь еду, спишь в постели, но твои деньги словно призрак — все о них слышат, никто не видит.  

Он засмеялся. Не весело, а нервно, будто я шутила.  

— Да ладно, мы же семья! Ты хочешь, чтобы я тебе аренду платил?  

— Я хочу, чтобы ты перестал считать этот дом гостиницей! — посмотрела в глаза. — Ты даже не знаешь, сколько стоит хлеб. Не знаешь, что вчера Маша заболела, и я три часа сидела в очереди в поликлинике, потому что на платного педиатра у нас нет денег. Твоей семье не хватает, а ты… — я махнула рукой в сторону его нового часового браслета, сиявшего на запястье.  

Он покраснел, снял гаджет, швырнул на стол.  

— Вот, забери, продай, если так нужны деньги!  

— Мне нужен не браслет, — прошептала я. — Мне нужно, чтобы ты стал взрослым.  

Он встал, прошелся к окну, потом резко обернулся:  

— И что, теперь я должен отчитываться за каждую копейку? Прости, что не святой, как ты!  

Я встала, подошла к нему вплотную. 

— Я не святая. Я просто устала быть одной в этом браке.  

Он отвернулся, потянулся за курткой.  

— Ладно, я поем в городе.  

— Да, — кивнула я, возвращаясь к своему стулу. — Когда зарплату будешь отдавать, тогда и ужинать будешь дома.  

Дверь захлопнулась. Я взяла со стола его браслет — дорогой, умный, бесполезный. И вдруг вспомнила, как семь лет назад, после свадьбы, он отдал мне всю свою зарплату, смущенно улыбаясь: «Ты лучше справишься». Тогда я смеялась, называла его романтиком.  

На следующее утро он ушел рано. А вечером, когда я проверяла почту, увидела перевод. Вся его зарплата. Без комментариев.  

Я приготовила борщ. Он пришел, сел за стол, молча налил себе тарелку. Потом достал из кармана чек — оплата за детский сад.  

— Маша вроде здорова? — спросил он, не поднимая глаз.  

— Да, — ответила я, и вдруг поняла, что плачу. Не от обиды. От надежды.  

Он потянулся через стол, смахнул слезу.  

— Прости, — сказал он. И это прозвучало не как формальность.