Мама раньше была интеллигентным человеком, а как познакомилась с Тамарой Игоревной - ее стало не узнать

– Я не хочу рвать отношения с мамой, – призналась я подруге. – Но выбора уже не остается! Она меня просто не слышит. Её мнение настолько затуманено советами чужих людей, что мои просьбы проходят мимо ушей.

– А что случилось? – удивилась Оля.

– Понимаешь, мне уже 38 лет, и я давно живу отдельно от родителей. Когда училась в университете, жила в общежитии, потом – в коммуналке с подругой. Потом был первый муж, но с ним мы прожили всего год – он встретил другую.

– И как ты справилась?

– После этого я познакомилась с другим мужчиной, и вот уже семь лет мы вместе. Но моя мама всё это время не вмешивалась в мою жизнь. Ни слова о выборе вуза, ни советов, как вести себя с мужчинами. Я, честно говоря, была этому рада и думала, что так будет всегда.

– И что же изменилось?

– В том-то и дело! Пока у неё в доме не поселилась всезнающая соседка, Тамара Игоревна. Как только она начала дружить с этой женщиной, мама превратилась в "добрую советчицу". И не только для меня, но и для моей сестры Юльки. Юлька, кстати, к этому спокойно относится. Маму не перестаёт мучить вопрос о внуках – «часики тикают», как говорит соседка.

– А ты?

– Меня это бесит! Семь лет, понимаешь, семь лет она молчала о моём сожителе! А тут, благодаря Тамаре Игоревне, мама вдруг заметила его жёлтые зубы и невысокий рост. Что за абсурд! А ведь раньше её это вообще не волновало.

– И что ты делаешь?

– Каждый раз, когда я прихожу к маме, чтобы просто поговорить, там уже сидит эта вездесущая подруга. Намеки на то, что ей пора уходить, она просто не понимает. Вместо тёплых разговоров с мамой, начинается обсуждение моей личной жизни. Если раньше мама вообще не касалась темы гражданского брака, то теперь это основной предмет их внимания.

Оля посочувствовала:

– Пробовала, – ответила я, тяжело вздохнув, – но каждый раз всё сводится к одному и тому же. Мама как будто уже не может мыслить своей головой, а всё время опирается на советы этой тёти Томы.

– Может, стоит прямо сказать маме, что тебе это неприятно?

– Я думала об этом, но боюсь, что она меня не поймёт.

– Я всегда знала свою маму как интеллигентную женщину, – начала я разговор с Серёжей. – Она всегда была такой грамотной, умной. Я восхищалась, как она умела красиво и правильно вести диалог.

– И что сейчас изменилось? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Раньше, когда я к ней приезжала, мы говорили о многом. О музыке, поэзии, книгах, театре. Она всегда делилась впечатлениями и смыслами. Места для глупых советов там не было, и мне это очень нравилось. А сейчас... её как будто подменили! Даже папа заметил.

– Что случилось? – Серёжа нахмурился.

– Мама вышла на пенсию и стала проводить много времени с Тамарой Игоревной, новой соседкой. С тех пор она изменилась. Эти посиделки с ней – путь к деградации! Я не могу это по-другому назвать. Вижу, как мама постепенно превращается в одну из тех, кто сплетничает на лавочке у подъезда.

– Пыталась. Однажды даже решила намекнуть тёте Томе, что ей пора бы уйти. Но что ты думаешь? В меня полетели тапки и обиды. Мама до сих пор злится, что я «командовала» в её доме. Выгнала её лучшую подругу!

– Ты переживаешь, что потеряла прежние душевные вечера с мамой, верно? – спросил Серёжа.

– Да... Они уже не такие, как раньше. А ещё больше волнует то, что мама теряет лицо. Она была уважаемым преподавателем, человеком с высшим образованием. А сейчас она превращается в "подъездную бабку", как бы это грубо ни звучало. Я даже предложила ей вернуться в колледж, хотя бы преподавать на курсах. Но она отказалась. Сказала, что уже выполнила свой долг перед государством и хочет отдыхать.

Серёжа задумался и тихо сказал:

– Знаешь, может, тебе стоит перестать вмешиваться? Пусть мама живёт так, как ей нравится. Это её выбор, её жизнь.

– Я понимаю, что ты прав, – вздохнула я. – Но больно видеть, как мама катится в пропасть. Я чувствую, что теряю её... Как будто не могу помочь, и остаётся только отойти в сторону. 

– Иногда это лучший выход, – тихо ответил он.

Мне оставалось только молча кивнуть, осознавая, что эта ситуация – самое сложное испытание для меня.