Мой муж не любит никуда выезжать, а я не представляю жизни без путешествий

Я аккуратно складывала купальник в чемодан, когда за спиной хлопнула дверь. Даже не оборачиваясь, поняла: он стоит на пороге с лицом, как грозовая туча.  

— В Грецию, да? — голос Андрея резанул, как наждак. — На две недели. И даже не спросила, может, я передумал.  

Красный чемодан — наш общий «трофей» из Вены — лежал открытым. Я потрогала билеты на тумбе, будто проверяя, настоящие ли они.  

Он швырнул ключи на комод. Звяканье металла заставило меня вздрогнуть.  

— И что, подруги важнее семьи? Ты как ребенок, который…  

— Андрей! — я резко обернулась. — В прошлом году я уговаривала тебя на выходные в Прагу. Ты просидел весь день в отеле с ноутбуком!  

Он сжал челюсть, прожимая молчанием воздух. Вспомнилось, как в Риме он назвал Колизей «разваленной грудой кирпичей», а в Барселоне отказался идти к Саграда Фамилия: «Лучше посмотрю в Гугле».  

— Ты даже не пытаешься, — прошептала я. — А я… я умираю, когда год вижу одни и те же стены.  

— Может, тебе вообще без стен жить? Собирай манатки и…  

— Не заканчивай, — перебила я, закрывая чемодан. — Потому что пожалеешь.  

На стене за его спиной висела карта мира, утыканная разноцветными кнопками — моими и его. Его метки: дом, дача, офис. Мои — от Исландии до Бали.  

— Помнишь, как познакомились? — я тронула его рукав. — Ты сказал, что мечтаешь объехать всю Азию.  

— Мне было двадцать, Света! — он отстранился. — Сейчас у меня работа, ответственность…  

— А у меня — жизнь, которая проходит.  

...Самолет набрал высоту, а я смотрела на фото в телефоне: мы смеемся на крыше дешевого хостела в Минске, семь лет назад. Тогда он еще носил в рюкзаке гитару и мечтал спеть блюз в Новом Орлеане.  

— Снова одна? — спросила Аня, подруга, сидевшая рядом, когда стюардесса принесла вино.  

— Он…  

— Злится, — закончила она за меня. — Мужики. Мой Дима в прошлый раз устроил скандал из-за поездки в Карелию. Говорит, медведи меня съедят.  

Мы рассмеялись, но в горле стоял ком.  

Возвращаясь через две недели, я везла ему оливковое мыло из Санторини — он любил такое. Дома пахло жареной картошкой.  

Он молчал, уткнувшись в монитор. На столе лежала открытая брошюра с круизом по Норвегии — моя мечта.  

— Андрей…  

— Не начинай, — буркнул он, но я заметила, как его глаза скользнули к фотографии фьордов.  

Ночью, когда он уснул, я накрыла его одеялом и прошептала:  

— Ты права, — внезапно ответил он, не открывая глаз. — Не проси прощения за то, что тебя не исправить.  

Он не станет романтиком-скитальцем. Я не перестану рваться к горизонтам. Но пока мы продолжаем учиться понимать и принимать потребности друг друга.