Муж тайком взял мою зарплатную карту, а когда я узнала зачем, заплакала от счастья

Я перерыла всю сумку, проверила карманы куртки, даже заглянула под диван. Карты нигде не было. Сердце колотилось. Неужели потеряла? В дверях кухни мелькнула тень.

— Андрей, ты не видел мою зарплатную карту? — голос выдавал панику.

Он замедлил шаг.  

— Нет... Может, положила куда-то?  

— Ты же знаешь, я всегда кладу её в синий кошелёк. Исчезла.  

Муж потёр затылок, нервно кашлянул:  

— Ладно, это я взял.  

На мгновение я замерла.  

— Ты... что? Объясни. Сейчас же.  

Андрей достал что-то из ящика стола, подошёл ближе, протянул два билета в Париж и распечатку брони отеля.  

— Ты десять лет мечтала увидеть Эйфелеву башню. Каждый раз, когда смотрела эти дурацкие фильмы, вздыхала: «Вот бы хоть раз...»  

Я онемела, разглядывая даты. На следующей неделе.  

— Но как... Мы же копили на ремонт?  

— Знаю. — Он взял мои руки, всё ещё сжимавшие билеты. — Но в прошлом месяце ты проплакала весь вечер, когда твоя подруга вернулась из Франции. Я понял: кирпичи подождут, а твои глаза — нет.  

Слёзы застилали взгляд. Вспомнила, он засиживался за компьютером, бормоча что-то о «бонусных милях». Как вчера вернулся с работы раньше.  

— Прости, что без спроса взял. Собирался сделать сюрприз к нашему юбилею, — его ладонь коснулась щеки. — Просто... ты всегда последние годы откладывала свои мечты. Сначала — на мою маму, потом — на детей, теперь — на ремонт.  

Я прижала билеты к груди. Вспомнила, как десять лет назад, на первом свидании, он нарисовал на салфетке смешную Эйфелеву башню с надписью «Наш будущий медовый месяц».  

— А как же карта? — спросила я, пытаясь сохранить строгость.  

— Я три месяца брал подработку. Помнишь, говорил, что задерживаюсь на стройке? На самом деле ремонтировал квартиры по ночам. А карта… В прошлый понедельник узнал, что цены на билеты взлетят. Думал, успею вернуть до того, как ты проверишь счёт.  

В горле запершило. Теперь понятно, откуда синяки под его глазами, почему вчера уснул, не допив чай.  

— Дурак, — прошептала я, обнимая его. — Лучший в мире дурак.  

Он рассмеялся. Мы стояли, обнявшись, среди разбросанных вещей — свидетельств моего утреннего поиска.  

— Ты помнишь, как мы с тобой в общаге доширак ели, а ты рассказывала про Монмартр? Ты говорила, что художники там рисуют портреты за стакан вина. Я тогда пообещал себе, что когда-нибудь свожу тебя туда.  

Я вдруг осознала: он хранил это обещание, как святыню. В то время как я сама давно закопала мечту под слоем прагматизма, списками «срочных дел», бесконечным «после».  

— Знаешь, что самое смешное? — Андрей вытер мои слёзы большим пальцем. — Я забыл проверить срок действия твоего загранника.  

Мы переглянулись и расхохотались, как два подростка, сбежавшие с уроков. За окном запел ветер, унося с собой тревоги, сомнения, взрослую усталость. А я вдруг поняла: самое большое чудо — не Париж. Оно стоит здесь, и держит меня за руку так, будто боится отпустить.