– Наконец-то твой сын нашел идеальную жену, – услышала я от свекрови, но оторопела от сказанного дальше

Услышав это из уст свекрови, Людмилы Сергеевны, я чуть не выронила тарелку. Сердце екнуло сладкой надеждой. Неужели? Неужели эта женщина, чьи критерии к невесткам были строже, чем у царицы к фрейлинам, наконец-то оценила мою Лику? Мы сидели на кухне, я мыла посуду, а она, по обыкновению, наблюдала за мной с видом ревизора. 

— Да, — продолжила она, поправляя прядь волос. — Красивая, умная, из хорошей семьи. Карьеру делает, но не забывает о женских обязанностях. Идеальная партия для нашего Артема. 

Я обернулась, улыбка сама рвалась наружу. Мой сын был счастлив с Ликой, это было видно невооруженным глазом. И вот, наконец, признание! 

— Людмила Сергеевна, я так рада, что вы... — начала я, но она властно подняла руку. 

— И главное, — ее голос стал тише, доверительнее, но от этого слова прозвучали еще отчетливее, — порода видна. Настоящая, здоровая девочка. Широкий таз. Детей легко будет рожать. Наследника нам крепкого подарит. Это самое важное, понимаешь? 

Шум воды из крана вдруг превратился в оглушительный гул. Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Она говорила не о личности Лики, не о ее уме, доброте, о той любви, что светилась в глазах моего сына. Она говорила о ней, как о... племенной кобыле. Для "нас". Для "наследника". Мой Артем, мой мальчик, превратился в ее сознании всего лишь в инструмент для продолжения "породы". 

Я повернулась к ней. Она сидела, довольная своей проницательностью, попивая чай. 

— Людмила Сергеевна, — сказала я сдержанно. — Вы только что назвали мою невестку, женщину, которую безумно любит мой сын, которую я искренне считаю дочерью, «породистой». Как лошадь. Или корову на выставке. 

Она взглянула удивленно. 

— Я всего лишь отметила важный фактор для будущего! — попыталась оправдаться. 

— Фактор? — Я шагнула ближе к ее самодовольному лицу. — Мой сын нашел любовь. Нашел человека, с которым хочет разделить жизнь. Это – единственный важный фактор. Его счастье. Их счастье. А не ширина таза для вашего мифического «наследника»! Артем – не жеребец, а Лика – не инкубатор для ваших амбиций! 

Она побледнела. 

— Запомните раз и навсегда, — продолжала я. — Мои дети – не ваша собственность. Не ваша инвестиция. Не ваша «порода». Они – люди. Со своими чувствами, своим выбором, своей жизнью. И если вы когда-нибудь еще позволите себе оценивать Лику, или любого человека рядом с моими детьми, как скот на ярмарке, вы их больше не увидите. Понятно? 

Людмила Сергеевна смотрела глазами, в которых смешались шок, злоба и... страх. Да, страх. Страх потерять контроль. 

Я не стала ждать ответа. Развернулась и вышла. В гостиной Артем и Лика, притихшие, слышавшие все, смотрели на меня. У сына на лице читалось изумление и... гордость. Он встал, крепко обнял. 

— Мам... — прошептал он. 

— Все в порядке, сынок, — я обняла его в ответ, потом потянулась к Лике, прижала ее. — Просто объяснила бабушке, что вы оба – люди. А не объекты для селекции. 

Мы пошли на улицу. Воздух был прохладен и сладок. В глазах сына светилось то самое счастье, ради которого стоило бороться. Ради которого стоило наконец поставить точку. Идеальная жена? Да. Потому что она сделала моего мальчика счастливым. А все остальное – просто пыль на сапогах свекровиной "породы".