Объединились со свекровью, чтобы проучить моего мужа – не надо было нарываться

Все началось с того, что мой муж Стас постепенно превратился в этакого «царя горы». Он всегда был уверен в себе, но раньше это уравновешивалось ответственностью. После повышения на работе его как подменили: перестал замечать, сколько сил я вкладываю в дом, детей, его же комфорт. Вечерами он разваливался на диване, требуя ужин «пораньше», в выходные пропадал с друзьями, а если просила помочь, отмахивался: «Ты же справляешься».  

Со свекровью у нас отношения были нейтрально-прохладные. Вера Сергеевна — женщина строгая, бывшая учительница, и ее вечные советы по воспитанию сына и ведению хозяйства меня раздражали. Но однажды, когда она зашла к нам в гости и застала Стаса, кричавшего на меня из-за холодного супа, что-то изменилось. Она не стала его защищать, как я ожидала, а молча ушла на кухню и начала мыть посуду. В тот вечер мы сидели за столом вдвоем, и я вдруг поняла: мы обе устали от его эгоизма.  

Следующие две недели я наблюдала. Вера Сергеевна перестала звонить сыну, не приезжала, как раньше, с пирогами. Когда я спросила, в чем дело, она ответила коротко: «Пусть почувствует, что значит остаться без поддержки». Тогда мне в голову пришла идея.  

Я пригласила свекровь на чай, прямо сказав: «Хотите преподать ему урок?» Она оценивающе посмотрела на меня, затем кивнула. План был прост: мы обе «исчезаем». Вера Сергеевна перестала выполнять его просьбы («Мама, привези те лекарства, которые ты обычно покупаешь», «Напомни Тане, чтобы мои рубашки были выглажены»), ссылаясь на занятость. Я же перестала быть «удобной»: вместо готовки оставляла в холодильнике продукты с рецептами, «забывала» оплатить его телефон, отправляла детей к подруге на выходные.  

Первые дни Стас злился. «Ты что, специально?» — рычал он, обнаружив, что рубашка не поглажена, а на ужин — полуфабрикаты. Я спокойно отвечала: «У меня тоже работа, ты же взрослый». Он не ожидал такого. Видимо, привык, что мир крутится вокруг его желаний.  

Кульминация наступила через неделю. Стас должен был лететь в командировку, но забыл, что его чемодан сломала дочь. Вместо того чтобы помочь, я сказала: «Разберись сам, мне нужно на собрание». Вера Сергеевна в тот день «случайно» отключила телефон. Вечером застала мужа в гостиной, сгорбившегося над старым рюкзаком, в который он пытался впихнуть вещи. Он выглядел растерянным, как подросток.  

— Ты… и мама… это специально? — спросил он тихо.  
— Да. Потому что ты перестал видеть, что мы тоже люди, а не твои слуги.  

Он молчал. В ту ночь я услышала, как он звонил Вере Сергеевне: «Прости… Я не думал, что так…»  

На следующее утро Стас встал раньше меня, попытался приготовить завтрак. Явно нервничал: яйца подгорели, кофе закипел. Но он не сдался. Вечером помыл посуду, спросил: «Что еще нужно сделать?»  

Сейчас, спустя месяц, он все еще не идеален. Иногда ворчит, но уже не командует. А вчера принес Вере Сергеевне торт и сказал: «Спасибо, что не дали мне окончательно превратиться в скотину».  

Мы со свекровью теперь иногда пьем чай вместе. Без слов понимаем: иногда мужчинам нужен не скандал, а тихий бойкот, чтобы вспомнить, кто они. И главное — что семья это не служба, а договор, где все должны стараться.