После расставания парень приехал забирать то, что подарил за год наших отношений

Он стоял на пороге, мокрый от дождя, с лицом, по которому я когда-то любила проводить пальцами. В руках — пустая картонная коробка.  

— Зачем? — спросила я. Дверь приоткрыта ровно настолько, чтобы между нами оставалась дистанция в ладонь.  
— Ты знаешь зачем, — он потряс коробкой, словно это аргумент. — Мои вещи.  
— Твои вещи? — я рассмеялась. — Ты оставил здесь зубную щетку и пару носков. Их уже нет.  

Он переступил с ноги на ногу, капли с куртки падали на наружный коврик с надписью «Welcome».  
— Не носки. То, что я... — он запнулся, — то, что дарил.  

Год отношений. Год подарков. Я кивнула, отошла от двери, позволив ему войти.  

Он прошел в гостиную, неуверенно, будто боялся споткнуться о воспоминания. Я наблюдала, как его взгляд скользит по полке с книгами — там до сих пор стоял томик Ахматовой, который он подарил на наш третий месяц. «Ты же любишь стихи», — сказал он тогда, хотя я предпочитала прозу.  

— Начнем с этого? — он потянулся к книге.  
— Подожди, ты уверен, что хочешь забрать всё?  

Он не ответил, начал методично складывать предметы в коробку: браслет из Италии, флакон духов, керамическую кружку с надписью «Лучшая».  

— А это? — он взял с полки плюшевого медвежонка в свитере. Подарок на первый месяц. Тогда он сказал, что медведь похож на меня — «милый, но кусается».  
— Бери, если нужно, — я пожала плечами. — Но ответь: зачем? Чтобы стереть меня? Или чтобы убедиться, что я до сих пор храню эти... — я ткнула пальцем в коробку, — безделушки, как святыни?  

Он замер, медведь в его руке казался нелепым.  
— Просто хочу назад то, что мое, — прошептал он.  
— Твое? — мне уже хотелось скорее завершить разговор. — Ты подарил их мне. Потому что хотел видеть, как я улыбаюсь. Потому что любил. Или это тоже было твоим?  
Он опустил глаза. 

— Хочешь забрать подарки — забирай. Но тогда забери и это. — Я достала с полки смятый билет в кино. Наш первый поцелуй. — И это. — Скинула с запястья плетеную нить, которую он надел как оберег. — И это. — Ткнула себя в висок. — Все твои «я тебя никогда не оставлю», «ты — моя семья». Это тоже твое? Забирай!  

Он отступил к двери, коробка прижата к груди, как щит.  
— Ты сошла с ума...  
— Нет, — я выпрямилась. — Я просто вижу тебя. Ты не приехал за вещами. Ты приехал, чтобы забрать свою власть надо мной. Чтобы я умоляла тебя остаться или рыдала в подушку, разглядывая этот хлам. Но знаешь что? — я подошла ближе, заглядывая в глаза, которые больше не казались бездной. — Ты опоздал. Я уже отдала тебе всё, что было твоим. Даже ту часть себя, которую жалко. Остальное... — я провела рукой по коробке, — это просто мусор.  

Он вышел, не закрыв дверь. Дождь хлестал ему в спину. Я наблюдала, как он швыряет коробку в мусорный бак у подъезда, садится в машину и уезжает, не оглядываясь.  

Вернувшись в квартиру, я нашла на полу медвежонка. Прижала игрушку к груди, вдруг осознав: это единственное, что он не забрал.  
— Ничего, — прошептала я, кладя медведя обратно на полку. — Теперь ты мой.  
Дождь за окном стих. А вместе с ним — что-то еще.