– Пожалуйста, это в последний раз, – умолял муж, стоя передо мной на коленях

Он стоял на коленях, вцепившись в край моего свитера, будто боялся, что я растворюсь в воздухе, если он разожмёт пальцы. 

— Пожалуйста, это в последний раз, — просил он. 

Я молчала. 

— Ты же знаешь, я не хотел... — он потянулся ко мне, но я отступила, прижавшись спиной к холодильнику. 

— Сколько раз? — спросила я тихо. В голове крутилась цифра: три? Пять? Семь? Сколько раз за эти три года он приходил с такими же мокрыми от слёз глазами, целовал мои колени, клялся, что «этот раз» — последний? 

Он опустил голову, и я смотрела на седую прядь, что появилась после рождения Лизы. Тогда он не спал три ночи, держал её на руках, чтобы я могла отдохнуть. Теперь его руки пахли чужими духами. 

— Я всё брошу, — он схватил мою ладонь, прижал к щеке. — Заложу мастерскую, перестану с ними общаться, мы переедем... 

— Куда? — я вырвала руку. — В другой город? В другую жизнь? Ты же и там найдёшь их — этих вечно голодных, этих... — Голос сорвался. Я вспомнила его первую «деловую партнёршу»: рыжую, в костюме, как доспехи. 

Он начал рыдать, согнувшись вдвое. 

— Лиза... — прошептал он. 

— Не смей! — я впервые за вечер повысила голос. — Ты думал о ней, когда брал в долг у этих ублюдков? Когда ставил на кон наш дом? 

Его пальцы сжались в кулаки. Я ждала гнева, но он лишь закрыл лицо руками: 

— Я хотел... Хотел купить ту дачу у озера, помнишь? Ты сказала, что мечтаешь там встречать рассветы... 

Рассветы. Да. В прошлом месяце я видела рассвет в отделении скорой помощи, где Лиза дрожала под трёхслойным одеялом — аллергия на орехи, которые он дал ей, не прочитав состав конфет. А он в это время «решал вопросы» с кредиторами. 

— Вставай, — сказала я, глядя на фотографию над столом. Мы на фоне моря — «сувенир» из дешёвого фотошопа. Настоящее путешествие всё откладывалось. «Как выплатим ипотеку», «Когда бизнес встанет на ноги», «В следующем году точно». 

Он поднялся, пошатываясь. 

— Я подам на развод, — произнесла я спокойно. Слова вышли лёгкими, будто ждали своего часа годами. 

Он задохнулся, словно я ударила его в солнечное сплетение. Потом закивал, быстро-быстро, как делал всегда, когда боялся расплакаться: 

— Хорошо... Хорошо, я завтра съеду. Только... — он потянулся погладить мои волосы, но я уклонилась. — Можно я сегодня переночую на диване? Последний раз... 

В гостиную открылась дверь. Мы оба обернулись. В дверях стояла Лиза в пижаме с единорогами. 

— Мам, — её голосок дрогнул, — папа опять уезжает в командировку? 

Он рухнул на колени перед ней, бормоча что-то о том, как сильно любит её. Я наблюдала, как дочь нерешительно гладит его взъерошенные волосы, и поняла: это точно последний раз. Больше я не позволю ему ранить нас.