Родственники мужа смеялись над моей профессией, пока не узнали, сколько я зарабатываю

Семейные ужины у родни мужа всегда были испытанием. Но тот вечер превзошел все ожидания. 

— Аня, не переживай, — Максим обнял меня за плечи, пока мы поднимались в квартиру его тети. — Они просто… консерваторы. 

Консерваторы. Да. Тесть — бухгалтер на заводе, свекровь — учительница на пенсии, а дядя Петя и тетя Кристина свято верили, что «нормальная работа» должна быть «офисной, с девяти до шести». Моя профессия в их глазах была чем-то вроде хобби. 

— Ну, расскажи, Анечка, чем ты там занимаешься? — тетя Кристина раскладывала хлеб, делая вид, что интересуется. — В прошлый раз говорила что-то про языкознание… 

— Я — судебный лингвист, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие. — Анализирую тексты для следствия: угрозы, анонимные письма, фальшивые документы. Определяю авторство, ищу скрытые смыслы. 

— То есть ты… письма читаешь? И за это деньги платят? 

— Не только письма. Например, в прошлом месяце помогала раскрыть мошенничество с завещанием. Подделка была мастерской, но синтаксические паттерны выдали автора. 

— Паттерны… — свекровь покачала головой, словно я говорила на латыни. — И кто ж на такую ерунду тратится? 

Максим напрягся рядом. До этого вечера я считала: пусть думают, что хотят, меня это не волнует. 

— А зарплата у тебя хоть есть? — спросил тесть, разламывая хлеб. — Или работаешь за идею? 

— В среднем, около 500 тысяч в месяц. — Я отпила компот. — Но в сезон, когда много судебных дел, бывает больше. 

Ложка звякнула о тарелку тети Кристины. Дядя Петя поперхнулся чаем. 

— Пятьсот… — свекровь побледнела. — Это… в месяц? 

— В месяц, — кивнула я. — Спрос на экспертизы растет. Например, вашему заводу, папа, в прошлом году я бы сэкономила сотни миллионов, если бы вовремя проверила контракт с поставщиком. Там были двусмысленные формулировки. 

— Я же говорил, Аня — гений. Она даже мой стиль в рабочих чатах определяет с трех сообщений. 

Тетя Кристина пыталась сохранить лицо: 

— Ну, деньги — это, конечно, важно… Но работа-то несерьезная! 

Я отложила салфетку и посмотрела ей прямо в глаза: 

— В прошлом году благодаря «несерьезной работе» спасли ребенка, которого мать пыталась лишить наследства через поддельные документы. А на прошлой неделе мой анализ помог закрыть сайт мошенников, обманывавших пенсионеров. Серьезно ли это, тетя Кристина? 

— Простите, я не хотела… — начала свекровь, но я мягко перебила: 

— Вы правы: моя профессия редкая. Но это не делает ее смешной. Как и ваши — незначительными. — Я встала, собирая тарелки. — Кстати, Макс, твой отчет по проекту? Я проверила его вчера. Там были ошибки в терминах. 

— Ой, точно! — он шутливо поднял руки. — Без тебя я бы провалил презентацию. 

Когда мы уходили, тесть неловко пробормотал: 

— Заходи еще… 

— Ты была великолепна. 

— Просто устала объяснять, что мое образование — не «диплом для галочки», — вздохнула я. 

На следующий день тетя Кристина прислала сообщение: «Анечка, а ты не могла бы глянуть договор аренды нашей дачи? Что-то меня смущает пункт третий…». 

Я улыбнулась. Цена моего «хобби» внезапно обрела вес. И пусть уважение пришло через цифры в кошельке — я знала: это только начало. Главное, что теперь они слушают. А там, возможно, и поймут.