Свекровь хочет сделать из внука отличника и постоянно следит за его успеваемостью

Каждый четверг вечером звонит свекровь. Не здоровается, сразу спрашивает:  

— Дневник проверила?  

— Да, Марина Викторовна. По математике четыре.  

— Четыре? — Она делает паузу, будто я сообщила о смертельном диагнозе. — И что собираешься делать?  

Мой сын Артём сидит за кухонным столом, размазывает пальцем крошки от печенья. Ему девять, он рисует в тетрадях драконов на полях, а бабушка требует, чтобы вместо кружка по лего-конструированию он ходил к репетитору по русскому.  

— Он устал, — говорю я в трубку, глядя на его взъерошенный затылок. — Вчера до десяти вечера задачи решал.  

— В десять? В его возрасте я до полуночи уроки делала! — свекровь негодует. — Ты слишком мягкая. Из-за этого он и разгильдяйничает.  

Артём поднимает голову, смотрит на меня исподлобья:  

— Мам, можно я пойду к Саше?  

— Уроки?  

— Я всё сделал.  

Свекровь слышит его голос.  

— Передай трубку.  

Он морщится, но подчиняется.  

— Здравствуй, бабуля.  

— Какие оценки сегодня? — сразу вгрызается она.  

— Четыре по математике, пять по чтению…  

— Почему четыре? Где ошибся?  

— В примере со скобками.  

— Значит, не выучил порядок действий. Сейчас возьми учебник, страницу сорок третью…  

Я забираю телефон:  

— Марина Викторовна, он уже три часа занимался.  

— И что? Знания сами в голову не залезут.  

После звонка Артём молча уходит в комнату, хлопает дверью. Я стою у окна. Мой муж, её сын, вырос с вечным страхом «не дотянуть». В тридцать лет он всё ещё просыпается ночью от кошмаров, где не может найти зачётку.  

В субботу свекровь приезжает с проверкой. Рассматривает тетради, тычет ногтем в помарки:  

— Вот здесь. Почему не исправил?  

— «Почему», — автоматически повторяю я.  

— Не меняй тему! — Она хлопает ладонью по столу. Артём вздрагивает. — Беспорядок в тетради — беспорядок в голове.  

В понедельник учительница звонит: Артём заснул на уроке. Вечером он не ест, уткнувшись лбом в тарелку:  
— Голова болит.  
— Дай-ка, — говорю я, прикладывая ладонь к его лбу. — Завтра останешься дома.  

— Нельзя! — он вдруг вскидывается. — Бабуля узнает, что я пропустил…  

На следующий день свекровь является без предупреждения. Артём в пижаме, с температурой 37,5, тупо смотрит мультики.  

— Ты что это раскис? — говорит недовольным тоном. — Вставай, будем повторять дроби!  

— Марина Викторовна, он болен, — преграждаю ей путь в комнату.  

— Болен? — она смеётся сухо. — Лень — не болезнь.  

Артём начинает рыдать. Настоящим, истеричным плачем, трясясь всем телом. Свекровь замирает.  

— Я… я не… — она пятится к выходу.  

Вечером муж осторожно спрашивает:  

— Мама жаловалась. Что случилось?  

— Она довела его до срыва, — говорю, стискивая зубы. — Хватит.  

На следующий день звонок в шесть вечера. Свекровь молчит три секунды:  

— Как… Артём?  

— Спит.  

— Передай, что… — она глотает. — Что бабушка завтра испечёт пирог. И… поиграет с ним в лего. Если захочет.  

В пятницу они сидят на полу, собирая космический корабль. Артём объясняет, где будут двигатели. Свекровь кряхтит, пытаясь вставить синюю деталь не в тот паз.  

— Не так, бабуля! — он хватает её руку. — Смотри, тут схема!  

— Учусь, профессор, учусь, — бормочет она.