Свекровь не дала сыну забрать меня из роддома

Я сжимала конверт с розовым бантом, чувствуя, как крошечные глазки дочери внимательно изучают мое лицо. На часах было 11:23. Максим обещал быть к десяти.

—Скоро папа приедет, солнышко — шептала я, целуя макушку Алисы, но дверь палаты оставалась неподвижной.

Телефон вибрировал в третий раз за час. Максим.

— Где ты?! — вырвалось резче, чем хотелось.

— Лен… маме плохо. Давление за двести, скорая едет. Я не могу…

Его голос дрожал, но сквозь фоновый шум я расслышала знакомые звуки — их старенький телевизор в гостиной.

— Макс, она же час назад в Одноклассниках выложила фото с пирогом! — выдавила я, глотая ком в горле.

— Ты что, не веришь мне?! — он повысил тон, и Алиса заплакала. — Я… перезвоню.

Гудки. Я уткнулась лбом в холодное окно: двор роддома пустовал. Только медсестра курила под кленом.

«Она победила», — мелькнуло в голове. Свекровь с первого дня называла меня «ошибкой сына». «Он женился на тебе лишь потому, что его отец умер!» — кричала она на нашей свадьбе, разбивая бокал.

—Лена?— в дверях стояла медсестра Татьяна, держа мою сумку. — Вас выписывают… помощь нужна?

Я кивнула, не в силах говорить.

Таксист помог застелить автолюльку, бормоча что-то про «молодых отцов-лентяев». Пока ехала, я набрала Катю, подругу из института.

— Приезжай, пожалуйста. Остаться негде.

— Через двадцать минут буду, — ответила она без вопросов.

…Я открыла дверь своим ключом и вошла.

— Лена?! — Максим выбежал из гостиной, бледный. — Я хотел…

— Где она? — прервала я, прижимая Алису.

— Уснула. Врачи сказали, криз миновал… — он потянулся к ребенку, но я шагнула назад.

— Ты видел её сегодня? Лицо, голос… Она же симулировала!

— Не смей так говорить! — он сжал кулаки, и я впервые испугалась его. — Она мать!

— А я твоя жена! — прошептала я, чувствуя, как горячие капли из глаз скатываются на конверт, в котором спала дочка. — Ты выбрал. Еще в родзале.

Дверь спальни скрипнула:

— Максим, кто там? — свекровь вышла в махровом халате, с тонометром на запястье. Ее взгляд скользнул по мне, будто по пустому месту. — О, вернулась. Дай сыну ужин разогреть, а то он с утра ничего не ел.

— Мама, Лена только из больницы… — начал Максим, но она перебила:

— Ну и что? Я в ее годы после родов коров доила!

Я не успела ничего ответить. Подруга Катя появилась на пороге — с пакетами из аптеки и словами:

— Лена, одевай ребенка. Едем ко мне.

В такси я прижимала к себе дочку — Алиса крепко спала. Катя молча гладила мою спину, пока я рыдала в ее плечо. Телефон светился сообщениями:

«Прости. Люблю вас обеих. Давай поговорим?»

Я выключила экран. За окном мелькали огни, похожие на гирлянды того кафе, где Максим признался, что хочет семью «только со мной».

«Семья», — усмехнулась я про себя, целуя дочь в макушку. Теперь семья – это я и она.