Свекровь притащила к нам свою рассаду, потому что в её квартире она уже не помещается

Каждый год в марте наша квартира превращается в филиал ботанического сада. Всё начинается невинно: звонок в дверь, а за ней — свекровь, Нина Семёновна, с картонной коробкой, из которой торчат пакетики с семенами и побеги какой-нибудь экзотической зелени.  

— Ты только посмотри, Ирочка, какой сорт томатов выписала! — восклицает она, водружая коробку на кухонный стол. — В моей однушке уже даже на балконе места нет!  

Я киваю, глотая вздох. Её балкон давно напоминает джунгли, но наша трёхкомнатная «простора» кажется ей бездонной. В прошлом году рассада заняла подоконники, в позапрошлом — половину лоджии. Теперь зелёные «беженцы» лезут повсюду: стаканчики с перцами жмутся к оконным стёклам, а капустная рассада скромно прячется под журнальным столиком.  

Муж Костя смеётся: «Мама просто хочет, чтобы у нас в доме пахло весной». Но весна у нас пахнет землёй и удобрениями. 

Сегодня Нина Семёновна притащила «еще партию» — горшки с чем-то колючим, похожим на кактусы.  

— Это артишоки, — объявляет она, ставя их на книжную полку. — В Италии их едят с маслом…  

— Мам, — осторожно вмешивается Костя, — у Иры завтра совещание, может, перенесём огородные дела?  

— Ах, конечно! — свекровь хлопает себя по лбу, но вместо того, чтобы уйти, достаёт блокнот. — Только покажу график полива!  

Ночью, разбирая почту, я натыкаюсь на письмо от управляющей компании: «Уважаемые жильцы, напоминаем, что разведение растений в общественных зонах запрещено…». Внезапно меня осеняет.  

Утром я стою перед Ниной Семёновной с распечаткой в руках.  

— Видите ли, во дворе есть заброшенный участок… Можно оформить его как клубный огород. Вам — грядки, соседям — свежие овощи.  

Она хмурится, поправляет очки:  

— Общественный огород? Да там же каждый мимо пройдёт, потрогает, сломает…  

— Зато места — хоть пальмы сажай! — подключается Костя.  

Свекровь молча крутит в руках пакет с семенами, и я вижу, как в её глазах борются страх и азарт.  

— Ладно, — наконец вздыхает она. — Почему бы не попробовать!  

Через пару месяцев наш двор не узнать. Нина Семёновна, в соломенной шляпе и перчатках, командует бригадой пенсионеров: «Петрович, не копай там — там корни!». Дети таскают воду в лейках, бабушки делятся рассадой, а я, возвращаясь с работы, слышу:  

— Ира, иди сюда! Попробуй наш редис — сладкий, как в детстве!  

Сегодня вечером свекровь принесла пирог со щавелем.  

— Для участников субботника, — кивает она на двор, где смех и лейки звенят под закат. — Ты заходи, если время будет…  

— Обязательно, — улыбаюсь я, вдруг понимая, что наши окна наконец-то свободны. Там, где раньше теснились горшки, теперь стоят фото Кости и Маши — с артишоком, который всё-таки выжил.  

Нина Семёновна, конечно, оставила себе «пару горшочков» на балконе. Но теперь это её личные джунгли — и мой тихий бунт против них окончен. Оказалось, чтобы спасти свой дом, иногда нужно подарить кому-то маленький мир.