Свекровь решила устроить мне проверку в первую неделю после свадьбы, но что-то пошло не так

Наша квартира еще пахла свежей краской. Мы с Артемом только переехали сюда, и я даже не успела развесить фотографии, но уже знала: это будет только наш дом.  

Свекровь пришла неожиданно. Я открыла дверь, держа в руке кисть — красила стеллаж в гостиной. На ее лице застыла полуулыбка, будто она только что обнаружила неопрятность в моих движениях.  

— Зашла посмотреть, как вы устроились, — сказала она, шагнув внутрь без приглашения.  

Ее взгляд скользнул по коробкам с книгами (я успела убрать их в угол), остановился на ноутбуке на столе, который я не закрыла, работая над проектом. 
— Ты же не собираешься всё время сидеть дома? — спросила она.  
— Я фрилансер, — ответила я спокойно. — Работаю удаленно.  

Она кивнула, но взгляд продолжал обследовать помещение. Я поняла: началось.  

Свекровь двинулась к кухне, но я перегородила путь.  
— Маргарита Степановна, — мягко произнесла я, — я знаю, вы переживаете за сына. Но у нас всё под контролем.  
Она замерла. Возможно, впервые кто-то прервал ее инспекцию.  

— Артем взрослый, — продолжила я. — И я не его нянька. Мы партнеры.  

На ее лице появилось удивление, но я не дала ей вставить слово:  
— Вы хотели убедиться, что он в надежных руках? — Я жестом обвела комнату. — Вот его выбор. И мой. Если вам кажется, что здесь что-то не так — это наш «не так», и мы разберемся сами. Договорились? 

Свекровь повернулась к окну, где я поставила горшок с кактусом — колючий, упрямый, переживший три переезда.  
— Растение засохнет, если будешь поливать плохо, — вдруг сказала она. — Ему нужно внимание, а не правила.  

Я рассмеялась. Искренне. 
— Спасибо за совет. Но этот кактус пережил мой диплом, расставание с женихом и переезд в другой город. Думаю, мы справимся.  

Она повернулась ко мне, и в ее глазах впервые появилось что-то похожее на уважение.  
— Ты… не похожа на других невесток, — произнесла она.  
— Потому что я — не «другая невестка». Я Люба. Жена вашего сына.  
— Скажи Артему, чтобы позвонил матери, — бросила она на прощание.  
Когда дверь закрылась, я вздохнула с облегчением.  

Артем, вернувшись вечером, нашел меня за раскрашиванием фрески на балконе — абстрактные линии, никаких правил.  
— Мама звонила, — сказал он, снимая куртку. — Сказала, что ты «интересная». Это высшая оценка.  

Я усмехнулась, макая кисть в баночку с краской.  
— Она хотела проверить, справлюсь ли. А я просто показала, что проверок не будет.  
— Знаешь, почему я тебя выбрал? — спросил он, подойдя ко мне.  
— Потому что я не позволяю даже кактусам диктовать правила?  
— Потому что ты единственная, кто посмел выставить маму за дверь, даже не налив чаю.  

Мы рассмеялись оба, а за окном был закат — багряный, как моя краска, неправильный, неидеальный.  

Свекровь больше не приходила без звонка. Но через месяц прислала курьера с кактусом — редким, цветущим. В записке стояло: «Для твоей коллекции. М.С.»  

Я поставила его рядом с моим старым. Они спорили формами, колючками, возрастом. Но в этом споре рождалось что-то живое.  
Как и у нас.