Свекровь с первого дня после свадьбы обвиняла меня в изменах, а вчера потребовала сделать ДНК-тест

Все началось с цветов. В день свадьбы свекровь, Валентина Ивановна, подарила мне букет белых лилий. «Белый — цвет невинности», — сказала она, глядя мне в глаза так, будто проверяла, не покраснею ли я. Тогда я не поняла намека.  

Мы с Романом познакомились на работе. Он — системный администратор, я — кадровик. Сначала дружили, потом он признался: «Ты единственная, с кем мне не скучно». Его отец умер давно, мать растила его одна. 

Первое же чаепитие в ее квартире стало испытанием. Валентина Ивановна спросила, сколько парней у меня было до сына. Я ответила честно: «Два». Она хмыкнула: «На одного больше, чем у приличной девушки». Рома засмеялся: «Мама, это же не XIX век». Но в его смехе слышалась напряженность.  

После свадьбы мы переехали в ее квартиру — другого варианта не было. В первую же неделю свекровь «случайно» зашла к нам в комнату, когда Роман был в душе. «Ты быстро одеваешься», — заметила она, глядя на мою расстегнутую рубашку.  

Обвинения стали частью быта. Если я задерживалась на работе: «Наверное, в офисе любовник?». Если красила губы яркой помадой: «Это чтобы мужчины оборачивались?». Рома сначала отшучивался, потом начал огрызаться: «Мама, хватит!». Но она не останавливалась.  

Когда я родила, Валентина Ивановна первый месяц молчала. Потом начала: «У Романа в роду все дети рождаются лысыми. А у тебя...». Сын родился с густыми темными волосами. Ее взгляд, когда она впервые взяла его на руки, напоминал взгляд следователя на месте преступления.  

Вчера все достигло предела. Мы завтракали, когда свекровь положила на стол набор для ДНК-теста: «Заказала в интернете. Проверим, наш ли это ребенок».  

Рома округлил глаза:   

— Ты совсем спятила? 

— А ты уверен, что она тебе не изменяла? Вон, вчера с подругой до полуночи гуляла!  

Я действительно вчера была с Леной — она помогала выбрать коляску. Но объяснения уже не работали.  

— Хорошо, — сказала я неожиданно для себя. — Сделаем тест. Но при одном условии: если ребенок окажется Романа, вы съезжаете в свою однокомнатную в Люберцах. Навсегда.  

Свекровь побледнела. Та вторая квартира — ее «страховка», о которой она постоянно упоминала: «На случай, если меня выгонят». 

— Согласна, — выдохнула она.  

Рома молчал. Только когда его мать ушла в свою комнату, схватил меня за руку:  

— Ты серьезно? Я тебе доверяю. А так мы потеряем ее помощь с ребенком!  

— Мы уже потеряли покой, — ответила я. — Я не стану дальше терпеть ее паранойю.   

Результаты теста мы ждали неделю. Каждый день Валентина Ивановна комментировала мои «подозрительные» действия: слишком долгий душ, звонки на кухне за закрытой дверью. Я не спорила. Копала глубже: нашла в интернете ее старые форумы, где она писала о муже-алкоголике, который «гулял направо и налево». Все встало на места.  

Результаты пришли сегодня утром. 99,9% — отец Роман. Валентина Ивановна молча прочитала бумагу, потом подняла на меня глаза:  

— Лаборатории тоже врут за деньги.  

— Собирайте вещи, — сказала я. — Или я покажу эту переписку с форума Роману.  

Она съехала к вечеру. Оставила ключи на столе и записку: «Ты все равно не достойна его».  

Сейчас Рома качает сына в соседней комнате. Он до сих пор не разговаривает со мной о случившемся. Но когда я зашла к ним, он взял мою руку и прижал к щеке малыша.