Свекровь светилась от счастья, когда пришла ко мне с важным разговором

Она стояла на пороге, прижимая к груди сверток в цветочной бумаге, и улыбалась так, будто внутри нее зажгли фонарик. Свекровь всегда носила строгие костюмы и пудровые оттенки помады, но сегодня на Наталье Петровне было платье в горошек, которое я раньше не видела.  

— Анечка, можно? — спросила она.  

Я кивнула, вытирая салфеткой руки. На кухне пахло ванилью — пекла слойки, любимый десерт мужа. Свекровь осторожно положила сверток на стол, и села.  

— Я уезжаю, — сказала она просто.  

Я замерла. Все эти три года, что мы жили вместе после свадьбы, я боялась этого момента. Боялась, что она скажет: «Вы слишком шумные», или «Алексей похудел», или...  

— В Абхазию, — продолжила Наталья Петровна, доставая из свертка старую записную книжку. — Вот, смотри.  

На развороте красовался список: «Сухум. Новый Афон. Абхазская абыста с аджикой. Встретить рассвет на озере Рица». Под каждым пунктом — даты 1982, 1995, 2003... Последняя запись — «2024» — была обведена золотым маркером.  

— После похорон Владимира Семеныча... — она на миг прикрыла глаза, словно переступая через боль, — я думала, мечты кончились. Но потом увидела, как ты вчера училась танцевать абхазский народный танец по видео. В халате и тапочках.  

Я покраснела. Алексей рассказывал, как мать тридцать лет проработала бухгалтером, копила на дом, на учебу сына, на лекарства мужу. Ее жизнь напоминала аккуратный отчет — без перерасхода эмоций.  

— Ты научила меня... — она запнулась, вертя в пальцах браслет из бирюзы, который я подарила ей на 8 Марта, — жить громко. Даже когда кажется, что пора в архив.  

Свекровь достала из сумочки два билета. Надпись «Сухум».  

— Это нам? — прошептала я.  

— Если согласна составить компанию старухе. Алексей уже одобрил. Говорит, я как та самая батарейка — внезапно ожила.  

Мы смеялись сквозь слезы, а за окном дождь стучал в такт нашему чаепитию. Она рассказала, как прятала сбережения в банке из-под гречки, как изучала маршруты и смотрела ролики.  

Когда Алексей вернулся с работы, мы сидели на полу, окруженные картами и распечатками. Наталья Петровна восторженно показывала видео с народными танцами:  

— Смотри, сынок, Аня уже ногу выше меня закидывает!  

Ночью, провожая ее в комнату, я заметила на комоде новую рамку. В ней вместо привычного портрета семьи красовалась цитата, выведенная ее твердым почерком: «Приключения — это не возраст. Это разрешение себе дышать».  

— Спасибо, — обняла я ее, чувствуя тонкие плечи, которые вдруг казались такими сильными.  

— Нет, это я благодарна, — она прижала мою ладонь к щеке. — Ты подарила мне смелость. Теперь я хочу научить тебя чему-то важному.  

— Например?  

— Например, как отличить настоящую ачапу от подделки. И... как не бояться старости.  

Ее смех звенел, как колокольчик, а завтра мы поедем покупать треккинговые ботинки. Семья — это не только обязанности. Это те, кто зажигает в тебе новые звезды. Даже если для этого надо уехать на край света.  

Теперь по вечерам вместо сериалов мы разучиваем абхазские тосты. Алексей ворчит, что холодильник забит абыстой, но в его глазах — та же искра, что и в 16 лет, когда он впервые привел меня к маме со словами: «Она особенная».  

Оказалось, особенная — это когда две женщины из разных эпох учат друг друга летать. Без страховки, но с бесконечным чаем и смехом, который лечит все обиды прошлого.