– У вас такие хорошие отношения, – восхищалась золовка, а сама уже придумывала, как все испортить

— Вы так хорошо относитесь друг к другу, — вздохнула золовка, поправляя белокурые локоны. — Прямо зависть берёт. 

Мы сидели на кухне за чаем. Лиза, сестра мужа, впервые за полгода заглянула к нам. Обычно она отмахивалась занятостью, но сегодня явилась с коробкой рафаэлло — моих любимых конфет. «Просто поболтать», — сказала, а глаза бегали по квартире, будто искали что-то. 

— Серёжа такой внимательный, — продолжала она, цедя чай через зубы. — Цветы тебе каждый понедельник, ужины при свечах... Мы с Максом за шесть лет и десятой доли этого не видели. 

Я поймала себя на мысли, что её лесть — это зависть. 

На следующий день Сергей вернулся с работы раньше. В его глазах стояла тень, что появлялась, когда он нервничал.

— Лиза звонила, — сказал он, снимая ботинки. — Спрашивала, не видел ли я её золотую серёжку. Говорит, потеряла вчера у нас. 

Я удивленно посмотрела на него. Лизе дарили те серёжки на свадьбу, она носила их не снимая. Вчера их не было.

— Пусть поищет в сумочке, — буркнула я. Сергей промолчал, а вечером долго ворочался в постели.

Через неделю Лиза «случайно» оставила у нас телефон. Когда я взяла гаджет, экран высветил открытый чат. Сообщение брату: «Ты уверен, что она не задерживается на работе слишком часто? Катя вчера была в кафе с каким-то брюнетом». Фотография моей встречи с менеджером — мы обсуждали поставку.

В тот вечер я впервые закричала на Серёжу. Он смотрел, как я метаюсь по кухне.

— Ты веришь ей больше, чем мне? — спросила я, показав переписку. Его лицо исказилось, словно он увидел паука в супе. 

— Ты проверяла её телефон? 

— Она сама подсунула его мне! — голос сломался. Мы молчали до утра.

Лиза пришла на следующий день. 

— Ой, вы поссорились? — надула губы, разглядывая наши осунувшиеся лица. — Это из-за моей серёжки? Я её в машине нашла, представляешь?  

Сергей резко встал из-за стола. 

— Хватит, — сказал он тихо, и в его спокойствии было больше силы, чем в любом крике. — Ты с детства соревнуешься: у кого оценки лучше, одежда ярче, муж внимательнее. Но мы — не трофей. 

Лиза побледнела, будто с неё стёрли румяна. 

— Я просто... — начала она, но Сергей перебил: 

— Уходи.

Той ночью мы говорили до рассвета. Сергей признался, что испугался — не измены, а моего молчания. 

— Я думал, ты перестала доверять, — прошептал он.  

Иногда, глядя на Лизу, я ловлю себя на мысли, что её брак с Максимом давно стал клеткой с позолотой: красиво снаружи, пусто внутри. Я вижу, как она цепляется за наш союз с Сергеем, будто пытается украсть огонь, чтобы согреть свой остывший очаг. Жаль её. Жаль, что вместо того, чтобы разбирать завалы собственной жизни, она роет тоннели в чужую.  

Но жалость — не оправдание. Я понимаю: её уколы, эти «случайно» забытые телефоны и серёжки — крик души, что задыхается в тишине. Она хочет, чтобы мы тоже захлебнулись в волне её отчаяния. Словно счастье других лишь подчёркивает её неудачу. Мне больно за неё, но ещё больнее — от осознания, что я больше не та девчонка, которая верила в спасительные жертвы.