— Я вам квартиру отдала, теперь вы мои должники, — свекровь потребовала полного финансового обеспечения

Все началось с квартиры. Мы с Денисом поженились в двадцать три, оба из провинции, без денег и связей. Его мать, Валентина Сергеевна, владела небольшой двухкомнатной хрущевкой на окраине города. Я тогда работала менеджером в магазине, Денис — курьером. Жили в съемной однушке, платили за нее половину зарплаты. Когда Валентина Сергеевна предложила переехать в ее квартиру, я восприняла это как спасение. «Пусть жилье будет вашим», — сказала она тогда, и я, глупая, подумала, что это щедрость.  

Прошло три года. Денис сменил работу, стал зарабатывать вдвое больше. Я уволилась после рождения сына — садик был дороже моей зарплаты. Жизнь казалась стабильной, пока однажды вечером Валентина Сергеевна не пришла к нам для важного разговора. Села на диван, положила на стол папку с документами и сказала: «Квартира оформлена на меня. Вы здесь живете пять лет. Пора возвращать долг».  

Она не просила. Она требовала. Каждый месяц — половину зарплаты Дениса. «Иначе вылетите на улицу», — добавила она на прощание. Я молчала, сжав зубы, пока Денис кивал. Он всегда боялся матери.  

Сначала я пыталась найти логику. Квартира была ее собственностью, но мы же семья. Разве помощь должна оплачиваться? Валентина Сергеевна работала бухгалтером на пенсии, жила одна, тратила деньги на путешествия. Ей не нужны были наши финансы — ей нужен был контроль. Каждый перевод был напоминанием: без нее мы никто.  

Денис оправдывался: «Она же мама, она хочет нам добра». Но добро не душит. Через полгода я устроилась на удаленку, чтобы платить за свою часть «долга». Работала ночами, пока сын спал. Валентина Сергеевна звонила каждое первое число: «Получили зарплату? Не забудьте». Интонация как у коллектора.  

Однажды я посчитала, сколько мы уже отдали. Сумма превысила рыночную аренду такой квартиры в три раза. Я показала расчеты Денису. Он пожал плечами: «Мама сказала, что это инвестиция в наше будущее. Когда-нибудь квартира станет нашей». Но в документах не было ни нашего имени, ни обещаний.  

Последней каплей стал больничный сына. Много денег ушло на лекарства, а Валентина Сергеевна в тот месяц потребовала добавить «компенсацию» за ремонт подъезда. Я не выдержала: «Мы не можем». Она пришла на следующий день, хлопнула дверью и закричала, что мы неблагодарные. «Я вас приютила, а вы…»  

Тут я поняла: «приютила» — ключевое слово. Для нее мы были бомжами, которых впустили из милости. В ту ночь я бросила Денису: «Выбирай — мы или долг перед ней». Он взял телефон, вышел на балкон, прикрыв за собой дверь. Сквозь стекло я видела, как он говорит, не повышая голоса, но выпрямив спину. 

Вернулся через двадцать минут. «Мы съезжаем», — сказал коротко. «Мама настаивает на своем?» — спросила я, все еще не веря. Он резко повернулся: «Это уже не ее решение. Завтра начинаем искать жилье».

Мы съехали через месяц. Сняли ту самую однушку, как раньше. Валентина Сергеевна до сих пор пишет Денису: «Когда вернетесь?» Но мы теперь знаем цену ее «щедрости».