– Я вам в няньки не нанималась, – сказала свекровь, услышав предложение моего мужа

Солнце садилось за горизонт, окрашивая кухню в теплые тона, когда я в сотый раз за день взглянула на часы. Марина, наша двухлетняя дочь, висела у меня на бедре, цепляясь за фартук, а я пыталась помешать суп, который уже начинал подгорать. Муж должен был вот-вот вернуться с работы. 

— Мамочка, дай! — капризничала дочь, тыча пальцем в банку с печеньем. Я вздохнула, поставила кастрюлю на холодную конфорку и протянула ей лакомство. В голове крутился отчет, который нужно было доделать к утру. Удаленная работа казалась спасением, пока не стало ясно, что «гибкий график» — это просто возможность трудиться между подгузниками и кашей.  

Дверь щелкнула. На пороге стоял Сережа с мамой. Оксана Викторовна, как всегда, в идеально отглаженном костюме и с сумкой-клатчем, будто только что с деловой встречи. Ее пенсия напоминала жизнь успешной предпринимательницы: курсы, встречи с подругами, поездки на дачу. Иногда мне казалось, что она больше занята, чем я.  

— Привет, — Сережа поцеловал меня в щеку, а Марина тут же потянулась к нему. — Мам, садись, поговорить надо.  

Оксана Викторовна присела на краешек стула.  

— Мы с Ирой тонем, — начал Сережа, разминая пальцы. — Работа, кредит за квартиру, Марина… Ты же видишь, как мы выматываемся.  

Свекровь кивнула, но взгляд выдал настороженность.  

— Я подумал… Может, ты поможешь? Ну, посидеть с внучкой пару раз в неделю? — Сережа произнес это быстро, словно боялся, что его прервут.  

Оксана Викторовна поднялась, поправила костюм.  

— Я вам в няньки не нанималась, — сказала она четко. — Вы взрослые люди. Сами решили завести ребенка — сами и справляйтесь.  

Марина, почуяв напряжение, заплакала. Сережа побледнел:  

— Мам, мы не просим каждый день…  
— А я не предлагаю, — перебила она. — У меня своя жизнь. Я тебя вырастила, теперь ваша очередь.  

Она взяла сумку и двинулась к выходу. 

— Думал, она согласится… — Сережа обнял меня за плечи. 

Я кивнула, но внутри все кричало. Да, мы просили о помощи. Но это было впервые.   

Ночью, уложив Марину, я сидела на кухне. Сережа спал, лицо его даже во сне было напряжено. Оксана Викторовна была права. Мы сами выбрали этот путь. Но почему ее право сказать «нет» ощущалось как удар?  

Утром я разбудила мужа пораньше.  

— Давай найдем няню на полдня, — сказала я. — И… может, перестанем ждать, что кто-то решит наши проблемы за нас?  

Он устало улыбнулся:  
— Ты же говорила, что чужие люди…  
— Найдем хорошего человека.   

Через неделю к нам пришла Аня, студентка педколледжа. Марина сначала плакала, но потом увлеклась новыми игрушками. Я закрылась в комнате, дописывая отчет, и вдруг поняла, что дышу глубже.  

В воскресенье Оксана Викторовна неожиданно зашла с коробкой пирожных.  

— Для внучки, — буркнула она. Потом добавила, глядя в окно: — Если вдруг с няней что… звоните.  

Она не стала нянькой. Но в тот момент я поняла: ее «нет» научило нас искать опору в себе — и это, возможно, было важнее, чем любое «да».