– Зачем ты покупаешь такие дорогие продукты?! – возмутилась свекровь, когда зашла к нам в гости

Маргарита Петровна, моя свекровь, всегда заходила неожиданно. Как тайфун с Дальнего Востока, где она выросла. В тот день я как раз разбирала сумки из премиального супермаркета «Зеленый Двор», куда заезжала раз в месяц за особыми продуктами. Едва успела убрать сыр в холодильник, как услышала резкий стук в дверь – три отрывистых удара, как выстрелы. 

— Привет, невестка! — громко объявила она, проходя в прихожую, не дожидаясь приглашения. — Зашла по пути с рынка. У них там картошка нынче – просто загляденье! Копеечная! 

Она проследовала на кухню, ее цепкий взгляд сразу упал на пакеты, еще не убранные с мраморной столешницы. Без тени смущения Маргарита Петровна подошла к холодильнику и распахнула его. Я замерла у плиты, чувствуя, как нарастает знакомое напряжение. 

— Ох, какой сыр... — протянула она, взяв в руки маленькую упаковку. — «Рокфор», вроде? И сколько же этот кусочек с ноготь стоил? 

Я вздохнула: 

— Маргарита Петровна, это... особенное. Для гурманов. Иногда хочется побаловать себя и Игоря. 

— Побаловать?! — Она швырнула сыр обратно на полку, как горячий уголь. — Да ты посмотри на ценник на этой твоей ветчинке! — Она ткнула пальцем в вакуумную упаковку прошутто. — За эти деньги я на рынке полсвиньи куплю! Или вот молоко это твое... «органическое», «фермерское»? Пятьсот рублей за литр?! Да ты с ума сошла, невестка! Наш «Молочный Дом» за сто тридцать – и то лучше!  

Ее щеки пылали. Она выхватила бутылку кленового сиропа, купленную для редких выходных блинчиков. 

— И это?! Золотая вода?! Зачем? Сахар дешевле в сто раз! — Ее голос достиг опасной громкости. — Игорь деньги зарабатывает, а ты их по ветру пускаешь! На дорогие продукты! Зачем?! Объясни мне, зачем ты покупаешь такое?! 

Я стояла, сжимая край столешницы. Объяснить ей или промолчать? Все равно не поймет, но сегодня что-то щелкнуло. Наверно накопившаяся горечь и  усталость. 

— Зачем? — мой голос прозвучал с ледяной твердостью. — За тем же, Маргарита Петровна, за чем вы вчера купили Мише те самые дешевые конфеты на распродаже. Тот самый яркий пакет с мишками. 

Она на мгновение опешила: 

— При чем тут Миша? И конфеты? Они вкусные! И недорогие! 

— Они вкусные для вас. И для него. Пока у него не опухнет лицо и не покроется сыпью все тело. Пока мы не вызовем «скорую». — Я подошла ближе. — Вот это молоко – от коровы, которая паслась на чистой траве, без антибиотиков и гормонов роста. Его привозят с фермы в тридцати километрах от города. Оно не вызывает у моего сына жуткой аллергической реакции, в отличие от дешевого «Молочного Дома», который вы так хвалите. — Я поставила бутылку на стол с глухим стуком. — Сыр? Он из чистого сырого молока, а не из порошка. Ветчина – без глутамата и консервантов, которые тоже дают реакцию. Сироп – потому что сахар ему тоже нельзя. Все «это», Маргарита Петровна, покупается для вашего внука. Чтобы он мог есть. Чтобы он не задыхался. Чтобы мы не боялись каждого нового продукта как русской рулетки. 

Маргарита Петровна стояла, глядя то на меня, то на бутылку молока. Все ее возмущение, весь праведный гнев по поводу транжирства, медленно стекали с ее лица, оставляя лишь бледность и растерянность. Ее губы дрогнули. Она отвернулась, ее взгляд упал на сумку с той самой дешевой картошкой, которую она так хвалила. 

Не сказав больше ни слова, она подошла к столу, взяла бутылку дорогого фермерского молока, бережно поставила ее обратно в холодильник. Потом развернулась и молча пошла к выходу. У прихожей она остановилась, не глядя на меня. 

— Картошка... — тихо сказала она. — Она с дачного участка. Чистая. 

Дверь за ней тихо закрылась. Я подошла к холодильнику – нашей маленькой крепости против мира, полного невидимых угроз. На этот раз крепость выстояла. И, возможно, в ней появился нежданный союзник.