Как мы жили в 2000-е годы: «Выйду на Красную площадь и буду просить у чиновников хорошее жилье для моих приемных детей»

Продолжаем публиковать «исторические» уже материалы о том, как жили вологжане в разные эпохи прошлых лет. Каждый раз предупреждаем: эти заметки субъективны. И многое, что было обыденно и запросто в те годы, невозможно сегодня. Поэтому, читая эти «мемуары», надо делать скидку на время.

…Эту женщину знали практически все в коридорах городской Думы, областного парламента, в коридорах инспекций и только-только открытых центров помощи семье и детям. Растоптанные туфли, вытянутая по бокам трикотажная кофта непонятно цвета, остатки химической завивки на волосах. Взгляд цепкий, но добрый. Ей 51 год, но выглядит на 65. Местные коммерсанты при встрече с ей сразу спрашивали: «Сколько?» Знали ее и в о всех местных СМИ. Все жалели ее, сразу лезли в карман за помощью. Уговаривали помочь и своих соседей, знакомых, подчиненных. Покупали то бельевой бак, то одеяльце или памперсы, нагреватель, пальто, а то и просто собирали «гуманитарную помощь»: пакеты с крупой, консервами, вареньем и печеньем. Такова была вологжанка Елена Алексеевна в начале «нулевых». 

       
- Обвяжусь динамитом, возьму гранату в зубы и выйду нам Красную площадь, - это выдержка из ее обыденного письма в редакцию. – Пусть столичные дяди узнают о моем горе. Помогут пристыдить местных чиновников. Почему они не могут мне помочь и выдать хорошее жилье? Живем плохо. В квартире сырость, крысы. У меня куча детей-сирот… 

Это слово «сирота» стало ключевым в ее обиходе, в «профессии» жалобщицы, практически – попрошайки для ее приемных детей. 

Ее знакомые меж тем говорили: «Приемные – только прикрытие. Неродных у Елены почти не осталось. Да и дети – приемные только наполовину. Ну, если по совести». По мнению окружающих, ушлая Елена только козыряла этим словом перед чиновниками, манипулировала. Ведь когда-то, имея своих троих детей, находчивая женщина фиктивно вышла замуж за вдовца с кучей ребятишек. «Получилась» сразу и многодетная семья с массой льгот, и крыша над головой. Ведь свое жилье Елена «проворонила».

Но судьба – штука грозная. Однажды Елена буквально стащила нового мужа с восьмилетней дочери. На домогательство пожаловались и другие девочки – и ее, и его. В итоге муж поехал в зону по «нехорошей» статье УК, а Елена стала полновластной  хозяйкой дома и матерью всем детям. Постепенно дети «оттаивали», а повариха по профессии, Елена быстренько оформила всю ораву как приемную семью. Тут же ей назначили огромную по тем временам зарплату как приемной маме. 

Шли годы. По части учебы и помощи по дому Елена детей не приучала, не напрягала. Дома особого порядка не было, дети росли как трава в подле. Но и плохого о женщине никто не говорил: не пьет, не курит, о детях заботится. Трое из восьми пару раз оставались на второй год в школе, но Елена не «парилась»: мол, им надо, пусть и учатся. Заставлять не стала, и сама шесть классов да курсы поваров окончила, и ничего.

Потом заскучала, затосковала Елена. Денег все мало казалось, долг за квартиру рос. Уже под шесть тысяч стал. А тут еще дочка родная нарожала подряд троих. Внуки кричат, есть просят, у младшего гемоглобин упал до 75, в сад не берут. Забота! Тесновато в 4-команойо квартире без балкона, трое девочек школьного возраста комнатку заняли. Старший, родной, 28оетний, у него психическое заболевание – еще в одной комнате один, дочка с оравой в третьей. Иногда к ней «друг» приходит – отец одного из малышей. Накормить мужика тоже надо. И Елене пришла в голову мысль – пойти по газетам и чиновникам. 

Жизнь наполнилась новым смыслом. Начались походы на телевидение. Умильные репортажи на ТВ и в газетах, мол, героическая и «легендарная» приемная мама. Рассказ о «трудной но благородной» миссии женщина звучал «остросоциально» и одновременно «обличающе». Такое было в новинку. Елена настигла мощная слава. Ее стали узнавать на улице, широким потоком пошли подарки, денежные переводы, мгновенно поставили домашний телефон.

Однако дома у Елены ничего не менялось. Ужасающее число тараканов, валящихся на головы, огромные дыры в полу от крыс  - никуда не девались. Порядка не было, но какой порядок, когда  в доме 9 детей и трое взрослых? Сырость ужасная, в подвале – теплотрасса. В квартиру зачастили разные комиссии. Ужасались от ржавого и вечно текущего унитаза, некрашеных половиц. «Как сироты могут существовать в таких условиях?» - фальшиво и жалобно возмущалась Елена. Она мгновенно усвоила: загребать «жар» бытовых выгод на волне публичности гораздо проще, недели тихо и честно делать свое дело, самой красить полы и менять унитаз. 

Ее тут же постигли на льготную жилищную очередь. Но оказалось, что при сумме общего дохода 12000 рублей на приемных детей Елена таки и не смогла погасить дог за квартиру. За скобками остался факт, что на эти деньги жила и дочь с тремя Елениными внуками. «Если хотите получить хотя бы комнату в общежитии для дочери и ее 3 детей, пусть принесет справку, что она трудоустроена», - сказали в отдел опеки. «Вот сволочи, - заключила Елена. – Кто возьмет ее на работу с детьми хотя бы дворником?» Ей говорили, мол, пусть попробует, двор ведь - не станок, не убежит. Но пробовать Елена и ее дочь не хотели, а снова пошли жаловаться на ТВ.        

Шло время. В квартире Елены  – все тот же холод, сырость, крысы, куча нездорового народу, за которым нужен глаз да глаз. Вот уже 15-летняя девчушка забеременела, «сходила». Но не до этого было Елене, она все металась меж редакций, инспекций, все чего-то просила, требовала у бизнесменов и знакомых. 

«Я оклеила комнаты плитами из пенопласта, - спекулятивно писала она везде. – Денег ушло – страсть. Но все равно холодно, моя младшая писает под себя, но мы ее не подмываем, боимся простудить. Перевели ее в маленькую комнату, а то уже нечем дышать. «Мы ей советовали, когда она выпросила 15 тысяч у кого-то, чтобы батареи новые купила, но она не послушала, а эти плитки купила. Вот они уже и начали отваливаться», - рассказывали соседи.

«На мой расчетный счет всего тысяча рублей упала, - жаловалась она в сотый раз в очередной редакции. – Люди не хотят мне помогать!»  Скрепя сердце люди уговорили одного бизнесмена: он купил ей электрический калорифер за 3000 рублей. «Одну комнату нагрел, ну и что? – опять корчила недовольную мину Елена.  – Да и жрет много энергии. Мы отключили. Попросите, если есть кто, пусть памперсов принесут…»

- Мы не хуже других все видим, - говорили про Елену чиновники. – Эти дети ей - не родные, она имеет право просить для них. Государству все равно сироты дороже обойдутся. Да и толку, может, больше будет. В детских домах они вырастут преступниками,  самоубийцами, наркоманами. Эдакий вот вариант «социальной терпимости». А Елена, обезумевшая от проблем, все грозилась поехать в Москву обвязаться гранатами, выйти на Красную площадь. Потребовать жилье и помощь.  А после  – сдать приемышей в детские дома.  Чем все закончилось – история умалчивает.