Заявления на фронт написали сто процентов комсомольцев Вологды уже 23 июня 1941 года…

Мы пишем о разных женщинах, внесших вклад в Великую Победу. Есть и были в Вологде фронтовички, о которых знали многие. Их показывали по телевизору, о них написаны книги, и сами порой некоторые из них писали и пишут книги, стихи и песни. Наша героиня Ольга Боровикова - скромная, неприметная, менее известна широкому кругу вологжан. Однако от этого ее вклад в Победу не стал менее значимым.

Увы, сейчас ее, как и большей части ее «коллег» по тяжелому и разному труду в 1941-1945 годы, уже нет с нами. Поэтому очень важно напомнить, что жила среди нас такая вот крошечная женщина с большим и героическим прошлым.

Ольга Боровикова мечтала о карьере артистки, а стала комиссаром. Но никогда не жалела она о таком повороте судьбы. Ведь профессии эти родственные, задача и там, и там одна: вести людей за собой.

За 95 с лишним лет у нашей героини сменились сотни, а то и тысячи декораций «драмы» ее судьбы. Все и не упомнишь, не уложишь в линейном повествовании. Однако память как вспышкой молнии выхватывает из загадочного мира прошлого самое важное. В апреле 1919 года наша страна была, как впрочем и всегда – на великом переломе. Именно в этот момент родилась Ольга Николаевна Серякова.

Ее отец был одним из первых озеленителей Вологды. Занимался садовничеством и огородничеством, и бросало его и в Молочное, и в Осаново, и в Кувшиново, и в Прилуки.

- Всегда с собой вез папа, кроме нашей большой семьи, целое «зеленое» хозяйство, - вспоминала Ольга Николаевна. - Горшки, саженцы цветов и кустарников, семена, лопаты, грабли. Наш дом всегда славился красотой, где бы мы ни жили. Фикусы, аспарагусы, розы в горшках: по тем временам это была редкость. А самые первые годы прожила я в Молочном, в рабочем поселке Фоминское. Нас было семеро, я вот последняя доживаю.

Мама наша Вера Ивановна всю жизнь домохозяйкой была, после смерти папы плела кружева на продажу. Папа Николай Леонидович любил рассказывать, как, когда умер его отец, он подростком вынужден был пойти садовником к местному помещику, там его и научили первым премудростям. Сестра его работала там же - горничной.

В Молочном жили мы в одноэтажном флигеле вместе с рабочими. В 1928 году пошла в первый класс девятой школы Вологды, располагалась она там, где сейчас вечерняя школа на улице Орлова. Вологда тех лет грязной была, по центру еще можно было по мосткам пройти, а вот через два квартала уже «тонули». Мы, дети, бегали в цирк и в зверинец - напротив парка ВРЗ, теперь там стадион ВПГУ. Когда бывали ярмарки на улице Мира – ходили смотреть балаганы с бродячими артистами. Родители давали немного денег, мы покупали мороженое – оно продавалась в металлических подстаканниках. Играли в тряпичные куклы. Головы у них были из кирпича – тогда продавали такие заготовки-кирпичные «головы». Мамы нам покупали эти «головы» и мастерили кукол – кто во что горазд… У каждой девочки был свой сундучок с кукольным «хозяйством», кукол было много, - у каждой своя «фамилия», даже «семья». Кукольные «папа» и «мама» ходили в гости к другим «папам-мамам». Мама не наказывала меня за шалости, а вот отец даже один раз хотел выпороть: забыла новые сандалии на улице – снять-то сняла, а надеть забыла. Ушла домой босиком, и вспомнила только дня через три. Но обошлось: мама в чулан посадила – пожалела. Сандалии в то время были огромной ценностью.

В школе я занималась в художественной самодеятельности. Педагоги рекомендовали после школы в «артистки» меня и подругу Тусю Сафонову, и мы уже настроились на студию МХАТа. (В Вологде того времени часто гастролировали разные столичные театры, мелькали знаменитые артисты). В 1935 году окончила я пять классов и уже «намылилась» в Москву, но неожиданно этому воспротивилась старшая сестра Тоня: «Ты – комсомолка! Что это за профессия! Пойдешь в артистки – ты мне не сестра». Такие вот были времена.

И пошла я в кооперативный техникум. Но мечту о театре не забывала: бегала в драмкружок, играла в пьесе «Трактористы», Софью в «Горе от ума», фрагмент из «Руслана и Людмилы», пушкинскую Татьяну Ларину. Одновременно курировала пионерскую организацию в Семенкове, ходила туда между прочим, пешком – километров 10 от Вологды, автобусов-то не было. В 1938 году окончила его со специальностью бухгалтер-экономист. Потом в памяти мелькают заочный институт советской торговли, заочная совпартшкола. Дальше, дальше… Облпотребсоюз (экономист финотдела), плановый отдел (руководитель группы товарооборота области, фондовая группа).

22 июня 1941 года услышала комсорг Ольга по радио – началась война. Утром 23-го в 7. 45 пришла на рабочее место, как всегда раньше всех.

- А на моем столе пачка документов, - вспоминала Боровикова. - «Что это так рано почту принесли?», - спрашиваю. Оказалось, что еще до 8 часов утра все мои коллеги, кроме четверых, написали заявления - с просьбой отправить на фронт добровольцами. До 9 часов лежали уже такие заявления от ста процентов работников, включая и меня. С этой пачкой и пошла я в горком комсомола на Козленскую улицу, там потом еще общество «Знание» было. Смотрю - толпа, и все с такими же пачками. Отстояла очередь, спецкомиссия проверяет каждого комсомольца. Меня отсеяли – иждивенцы на мне - мама и брат-школьник. А вскоре пригласили в обком комсомола и послали в Череповецкий район – на должность замначальника политотдела Абакановской МТС. Поселили на квартире у председателя колхоза. Хрупкая я была, ростиком 156 см, но работала с мужчинами-трактористами, информировала по вопросам подъема паров, производительности труда. Тогда вышел приказ по Минсельхозу СССР, чтобы и политработники осваивали трактора, я и «освоила». Но быстро засела в лужу, вытаскивали солдаты, и уж больше за руль трактора не садилась.

В 1942 году ушла Олечка на фронт:

- Был призыв женщин-политруков на политработу, - говорит она. - Отбор шел на добровольных началах, и вот тут вспомнили о моем заявлении. Пригласили на беседу в Вологду, сказали, что доверили это важное поручение правительства СССР только пяти девушкам из области. В Московском военно-политическом училище «комиссарское ремесло» вместо трех лет выучила за два месяца и стала лейтенантом. На фронте попала в Седьмую отдельную армию Северно-Западного фронта на должность замполита медицинского отделения полевого армейского госпиталя. Работала со своим коллективом – листовки, газеты, писала письма для раненых. Был и маленький «подвиг»:

- Один раз пришлось с немцами встретиться, - вспоминала Боровикова. - Отправило руководство на лыжах с секретным донесением через лес.

Еду и песенки пою, чтобы не страшно было. На мне – форма. Вдруг слышу немецкую речь, вижу четверых фрицев. Они меня решили окружить, отрезать путь назад. А мне вперед надо, и мне это не понравилось! О страхе тогда не думалось. Выстрелила я пять раз назад, благо значок «Ворошиловский стрелок» получен был. Была еще запасная обойма, но уже некогда было ее доставать. Вижу, нет никого – поднажала на беговые лыжи. Но впереди – на моем пути метрах в ста детина огромного роста, в немецкой форме. Зажмурилась, размахнулась палкой и его сбила – он-то не ожидал удара. Пока он копошился в снегу, опрометью примчалась в деревню к нашим, а на крыльцо штабной избушки уже высыпали, спрашивают, мол, кто стрелял. В ту же минуту солдаты на лыжах кинулись в лес – а когда вернулись, лаконично доложили: «Лес очищен». Письмо сберегла, оно не попало во вражеские руки!

Воевала до 1943 года, а потом с формулировкой «В связи с невозможностью исполнения службы по специальности…» демобилизована.

Женщин уже стали тогда освобождать после ликвидации должностей замов командиров рот и равных им подразделений. Перебросили Олю в Сибирь. Там и с мужем будущим снова чудесно встретилась. Ее давний знакомец по техникуму Иван Дмитриевич лечился в то время в госпитале Омска. По его признанию, как только увидел ее еще до войны, сразу «заразился» идеей на ней жениться. А ее потряс его рассказ:домой на него по ошибке пришла похоронка, и в родном Шенкурске отец не пустил в дом - мало ли народа шляется по ночным дорогам. Так и ночевал герой войны на крыльце дома.

- Свадьба была новогодняя - 31 декабря 1943 года, - вспоминала Боровикова. – Посидели мама, подруга да сестра Тоня. Из угощения – бутылка водки и буханка хлеба. Ивана вскоре призвали на нестроевую в Таллин, начальником военных складов, где и прослужил до 1946 года. Дочка Аллочку родилась в год Победы, папа ее увидел впервые только почти в три года, а через пять лет родилась Галочка.

После войны - опять мирный труд в облпотребсоюзе, потом пригласили на работу в Октябрьский райком комсомола инструктором. Работа знакомая еще по фронту, комиссарская:

- До 1947 года жилось тяжело, карточки отменили, - вспоминает Ольга Николаевна. - Ничего в магазинах не было. Ухитрялась вязать детские шапочки из бинтов – резали их вдоль, подкрашивали акварелью, делали помпончики на завязках. Мама продавала на рынке. А еще покупали географические карты – они были на тканевой основе, верхнюю бумажную часть отмачивали от клея, шили ночные сорочки…

Однажды нас обокрали: увели единственную козочку, унесли всю одежду. И выдали крошечному инструктору от райкома «ордер на пальто». Так до пенсии и была Боровикова комиссаром – по жизни, уже в обкоме КПСС.

Выросли дочки, стали серьезными людьми: Алла окончила Одесский университет, всю жизнь отдала лечению онкобольных, Галя – инженер-конструктор, много лет проработала на ОМЗ, внучка Вера – стоматолог, кандидат медицинский наук. Тринадцать с половиной лет Ольга Николаевна руководила ветеранской организацией управления общепита и торговли. Позже создали они новую организацию – на общественных началах. И опять - грамоты, медали, работа над памятными альбомами о боевых подругах по совету ветеранов. Почти до смерти Боровикова работала в городской ветеранской организации и одновременно в составе методкабинета совета ветеранов войны и труда. Вязала, шила.

И в конце жизни могла признать: