«Хотела осчастливить сироту, вместо счастья оказалась в полном безнадежном одиночестве»

За окном моей больничной палаты - высокие тополя. Длинные ветви облиты золотом июльского солнца, они неумолимо не шевелятся. На улице - ни ветерка, о прохладе только мечтается. И золото это кажется сегодня зловещим: на градуснике плюс 34 в тени даже в шесть часов утра. Мои соседки изнывают от жары, за стеклом воздух дрожит от зноя, асфальт плавится. Мы ждем грозы или хотя бы небольшого дождика. Но каждое утро в три часа я смотрю на градусник, который беспощадно показывает 34 в тени. Бреду на общую кухню нашего отделения (есть тут такая) и давлюсь горячим чаем с черным хлебом. Не то, что бы мне сильно хочется есть. Мне холодно. От внутренней тоски и чувства безнадежности, которое давно одолевает меня. И заедаю стресс, как сейчас модно говорить. Я и сюда, в стационар попала только из-за моей тоски и одиночества. А ведь моя лучшая подруга ровно 17 лет назад меня предупреждала, что так все и будет:

- Я много читала про усыновление сирот, вообще чужих детей, ничего хорошего из этого не выйдет, - увещевала меня Лена. – Один врач даже целую научную работу написал. Там я прочла: «Чужие сироты выматывают 90 процентам  приемных родителей все нервы, отбирают практически все здоровье. Заранее решите: насколько вы к этому готовы, и так ли оно вам все нужно?»

Лена целый месяц обрабатывала мои мозги. Она просила, умоляла отказаться от мысли взять чужого ребенка из детского дома. Кричала, плакала, пугала и приводила мне десятки примеров неудачных случаев усыновления или опеки. Даже увезла меня в Сочи  - уверяла, что я просто устала, меня подкосило предательство и надо сменить обстановку и срочно пересмотреть «всю систему своих ценностей и перезагрузить психологический фон». Но разве кто-то слушает чужие советы? Вместо «перезагрузки фона» после поезда «из Сочей» я помчалась в детский дом и сделала последний решительный шаг. Потому что все «предпследние» шаги были сделаны до «перезагрузки»: решение принято, документы подготовлены.  А главное – выбран ребенок, Оля. 

Имя ее, круглое как камешек, я катала во рту весь месяц на море. Я увидела ее и сразу решила: «Моё»!  Малышку вынесли мне на руках, она, вся сопливая и просвечивающая от худобы, немедленно протянула ко мне ручки. Я ахнула: она как две капли воды оказалась похожей на мою родную сестру в младенчестве - Марину. Сестра утонула в 13 лет, купаясь у бабушки в деревне. «Наша порода!», - по-глупому умилилась я. Педагоги еще хотели  познакомить меня с мальчиком. Малышок был ладный, крепенький, вот только большое красноватое родимое пятно закрыло половину левой щечки и надвинулось на глазик и бровь. Я вздрогнула: «Нет-нет, с мальчиком не справлюсь, - придушенно противоречила  я тетке в белом халате. – Я вот эту возьму… Как ее зовут?» - а малышка уже отчаянно теребила мои бусы. Наконец порвала, и цветные камешки (подарок мамы) раскатились по полу группы. Я заплакала. Было жаль маминых бус, плюс какие-то новые чувства охватили меня. Запах детской головки, липкие ручки, близко-близко ее голубые глаза. «Вы полюбите, вы привыкнете…» - рефреном неслись в голове щебетания персонала дома ребенка. Я плакала и уверяла себя: «Я привыкну, полюблю»…

Трудности начались сразу же. Однако расскажу о том, что заставило меня решиться на такой непростой шаг. Сначала умер мой младший брат. Он сильно болел всю жизнь и жил при маме. Похоронив сына, мама как-то быстро сникла и ушла через полгода. Я осталась одна. Потом встретила человека, ради меня он бросил семью и двух сыновей. Но однажды, спустя три года, старший сын приехал к нам и позвал моего «товарища» домой под предлогом ремонта квартиры. Они еще о чем-то говорили в прихожей, когда я их провожала. «Товарищ», пряча глаза, сунул мне в коридоре какие-то деньги и пообещал «вернуться перед Новым годом». Надо ли говорить, что ни перед Новым годом, ни через год он не вернулся, даже не позвонив и не написав. Я долго плакала. Сменила работу, решила «перезагрузиться» и пошла вразнос - по ресторанам, меняла мужчин. Ничто не лечило. В жизни стало пусто, как-то пустынно. Выжженная территория моей жизни как будто диктовала: «Надо что-то менять». А тут я посмотрела старый советский фильм «Мачеха» с Татьяной  Дорониной и решила: «Вот оно! Мое решение! Хоть одну сироту, одного человека, да осчастливлю». На следующий день пошла в органы опеки и написала заявление, прослушала школу для приемных родителей. К тому же везде - по телевидению, радио «социальная» реклама агрессивно призывала граждан брать в семьи детей-сирот. Я еще тогда подумала, мол, дети – не товар, чтобы так навязчиво их предлагать. Подруга моя, как я уже сказала, резко воспротивилась, не поняла меня и не поддержала.  Мы с ней с тех пор не общаемся. 

Так вот, принесла я Олю домой и - понеслось! Памперсы, игрушки, детская мебель, крики по ночам и капризы сменились проблемами с детским садом. Оля очень часто болела. Так часто, что мне пришлось поменять работу. К тому же замечала косые взгляды коллег. Они, если не крутили у виска, то шушукались по углам. Мыслимое ли дело: в 49 лет баба поехала умом и взяла чужую двухлетнюю малышку-детдомовку! Никто меня не понимал. Между тем Оля требовала все больше внимания. Я понимала, что мне трудно справляться. Ходила к психологу, сначала – к  детскому, потом помощь потребовалась и мне. Инспектора из отдела опеки требовали отчета, чеков за покупки одежды. Иногда навещали нас. Но помощи оказать не могли.  Мне было очень тяжело. Но я ждала: скоро мучения кончатся, вот только Оленька подрастет…

Она росла и стала уходить из дома. Сначала просто забредала в чужой двор, садилась на асфальт, клала перед собой бейсболку и просила у прохожих то денег, то конфетку. Придумывала истории про то, что мама ее больна или не кормит. Я в ужасе, услышав про это от соседей, мчалась за ней, уводила за руку, плакала и увещевала. Но все повторялось снова и снова, пока Оля не уехала автостопом куда-то в Карелию. «Ты мне все нервы испортила!», - кричала я ей в отчаянии. «Да ты мне не родная, какие нервы, бабка?..» - положив ноги на стол и затянувшись сигаретой  (у меня стащила), злорадно отвечала мне Оля. И внутренне соглашалась с ней: я – бабка. Давно плюнула на себя, забыла про парикмахерские и прочие салоны. 

- Завтра же отведу в детдом, - выкидывала я последние козыри.

- Не имеешь права, - резонно отвечала она мне. – Ты получаешь на меня пособие.

В общем, кое-как дотянула я ее до 18 лет, а потом она стала получать пособие сама. Школу бросила. Я устроила ее в вечернюю но, хотя ей сейчас уже 20 лет, она так и не осилила одиннадцать классов.  Я сжимала зубы: «Надо подождать. Все наладится. Это переходный возраст. И кровные дети бывает, плохо себя ведут. И вот знаменитый доктор Спок про это же писал 70 лет назад».

Признаться, в страшном сне мне не могло все это присниться. Как разорвать порочный круг?  Иногда мы миримся, и мне кажется, что она меня любит. Конечно, нет теплоты, кажется, я окружена куполом льда и отчуждения. Иногда я думаю,  что моя подруга права. Что я получила от всей этой истории, кроме семи хронических заболеваний?.. А что впереди? Я уж не говорю, что за эти 17 лет я растеряла всех подруг, а уж о личной жизни и говорить не приходилось.  Кожей чувствовала, что подругам моим Оля неприятна. Единственный мужчина, с которым за это время я попыталась наладить отношения, сбежал на другой день, узнав, что у меня есть воспитанница из детского дома. 

Оля может не звонить мне месяцами. По суду ей дали квартиру как сироте. Пока еще получает неплохое пособие по потере кормильца (кровная мать ее умерла лет пять назад от перепоя). Этим пособием она расплачивается за кредит, на который купила машину своему парню. Он живет в ее новой квартире, и у них уже большой долг по коммуналке. Правда, он разбил автомобиль через месяц. Денег на ремонт нет, прав у Оли - тоже.  

Лежу в больнице: гипертонический криз. За окном – расплавленное лето. Моя тумбочка пуста – ко мне никто не ходит. Пожалуй, наберу свою единственную подругу Лену, мы не говорили с ней с тех пор, как в моей жизни появилась Оля. «Здравствуй, Лена, - скажу я ей. – Похоже, ты была права… Не принесешь ли мне пару апельсинов? Ведь ты помнишь, как я их любила?...»   

Тамара Аникина