Ирина и Павел Смирновы: «Живыми отсюда мы никуда не поедем!»

11 августа 2022 года в Арбитражный суд города Санкт-Петербург отправилась кассационная жалоба от семьи вологжан Смирновых – Ирины и Павла.

Документ этот необычный, как и сама судьба этой пары. Хотя впрочем, таких как они, по России  -пруд пруди. Что же в этом всем примечательного? 

Сегодня они в этом «роскошном» (по  меркам 90-летней давности)  8-квартирном - единственные жильцы. Третий год. Огромный двухподъездный особняк «а-ля 1936 год». Пара уверена: будто кто-то косо глянул с самого начала. Всю жизнь 75-летнюю Ирину и ее мужа преследуют мрачные чудеса. Перебирая в памяти моменты биографии, сегодня она силится вспомнить: не проклинала ли ее какая-нибудь колдунья? Но память молчит. 

«Особняк» стоит на тихой улочке Заречья в природоохранной зоне. До центра 15 минут пешком, на машине – пять. Дом по Некрасова, 4, был сдан в эксплуатацию в 1936 году. По тем временам, когда шло бурное жилищное строительство для «понаехавших» из села, заполучить даже комнатку семье в коммуналке было роскошью.  

Родилась Ирочка Филиппова в Вологде 30 апреля 1947 года. Только окончилась война, голодно и холодно жили вологжане. По семейной легенде, известный меценат и купец Иван Свешников подарил крестнику, ее деду по матери Николаю Порозову пятикомнатный деревянный флигель на улице Добролюбова, 18. Теперь этот дом перевезен на Соборную Горку. А тогда стоял в зеленой глубине  двора двухэтажного дома,  в народе именуемого «Дом слепых», и также носил номер 18. 

- Дед мой был известным скорняком, к нему шли со всей Вологды. Он ловко выделывал и сортировал шкурки животных – куницы, кролика, норки, енота, лисы. Его жена, моя бабушка Агриппина Александровна не работала. Была у них одна дочка – моя мама, 1910 года рождения. Хозяйство у деда-скорняка Порозова было огромное, лошади, коровы. Большой огород во дворе. Дед умер перед войной, в 1940 году, и  мама с бабушкой остались одни. Мать выучилась на ветврача, вышла замуж тоже за ветврача. Он был старше на 9 лет. В 1939 году папа ушел на финскую, потом на Отечественную. Вернулся в 1946-м. Где воевал, что с ним было на фронте – не рассказывал. Остался только орден Красной Звезды номер  1354217 от 1 мая 1945 года. Пока отец воевал, мама работала санврачом на колбасном заводе на улице Мира. Голодно в войну было, мать добывала еду где могла. Из совхоза «Красная звезда» им провозили три бочки квашеной капусты, так и жили – на ней. В 1947 году, когда я родилась, жить было ничуть не лучше. Вода на колонке, стирка – на реке, возле Красного моста. Работы в детстве было много, в гости ходить было не принято. Так и росла я в труде с  очень строгими родителями. Запрещено было куда-то выходить без разрешения, мать драла нещадно – солдатским  отцовым ремнем с пряжкой. Было больно, хотелось сбежать куда-то. В мечтах тех лет рисовала себя оперной певицей. Выучила оперные арии, любимыми были Лемешев, Нежданова, Максакова. Уходить в мир грез помогала роскошная домашняя библиотека: в горнице ветерана двух войн стояли огромные стеллажи с  подписками классиков и особенно любимых иностранцев - Купера, Майн Рида,  Диккенса, Вальтера Скотта, Жюля Верна.  

После были горбольница, работа на Вологодской фабрике баянов – настройщиком. Работа  непростая, творческая, требовала музыкального слуха. Вспоминать про первое замужество Ирине не очень хочется. После свадьбы в 1968 году родился Миша. Жли все в том же купеческом флигеле на Добролюбова, затем молодым дали комнату на Льнокомбинате. «И не жили с мужем толком,  - грустно вздыхает Ирина. Пьянки да драки. Муж грозил меня убить, попал в ЛТП, ушла к маме, да так и осталась, жить невозможно с пьяницей. Позже уехал в родной Сокол, да там и замерз по пьянке. 

Ирина помнит, как целыми днями крутилась на работе, сын без присмотра в общежитии. Завелись дружки, родители которых гнали самогон, парни курили с 13 лет. «Я не запрещала. Лучше было бы, если бы прятал бычок в рукав да прожигал пиджак? И так денег на одежду не было», - плачет Ирина. Одна девица из компании прикипела к сыну, сына ему родила – Сережу. Теперь уже ему за 20. Миша куролесил, не работал, пил да дебоширил. Пришлось ей купить квартиру сыну в деревушке под Вологдой: жить с сыном-пьяницей стало невыносимо. Деревня большая, дачников полно. Комнату в общежитии Ирина продала, ушла жить к Павлу, с которым в то время уже была знакома лет пять. 

- Я лежала в больнице в 1988 году, Мише уж 18 лет было. В одной палате со мной была женщина  - Ольга, и мы как-то поехали на рентген-обследование  в город. На обратном пути она  пригласила «зайти к ней и ее гражданскому мужу» - Павлу, они жил на улице Некрасова. Павел встретил женщина с куриным чахохбили. Поели, посидели, в больницу вернулись. Прошла пара месяцев, случайно встретились в городе, Павел рассказал, что с Ольгой поссорился, а одному плохо. Так и стали жить вместе. 

За плечами у коренного горожанина Павла были два брака. А третья жена Павла – Ирина вспоминает: 

- Они обе приходили поодиночке к нам как к себе домой, я ворчала: а зачем, мол, Паша, ты развелся?... И оставляла женщин ночевать в нашем «общем» доме – идти домой было поздно….  

С тех пор и живут в этом доме – тридцать один год:

- Поначалу соседи Павла меня плохо встретили, думали, очередная возлюбленная, ненадолго. Но «задержалась» и всех «пережила», - смеется Ирина. 

Сын Ирины Михаил умер в 2005 году. Что-то выпили с товарищем. Что там произошло – никто не знает. Где похоронен ее сын, никто не смог ей показать. 

Три года назад дом на Некрасова признали аварийным, он попал в программу расселения. И постепенно все соседи уехали в новое жилье.

Некоторые бросили здесь кошек и собак, а Смирновы так и живут здесь. И молятся каждый день, чтобы проснуться живыми. Ведь дом могут поджечь, бомжи давно атакуют, особенно в морозы. Почти все такие дома вокруг сгорели, в январе сильно горел соседний дом номер 6, где когда-то жил известный артист Николай Олялин. Им не раз предлагали другое жилье, но оно было настолько непригодным, что они отказывались.

Самая главная мечта – заехать наконец в свою квартиру, открыть в ванной воду… Недавно им предложили однокомнатную квартиру – общей площадью в 28 метров. 

- Комната там даже меньше нашей – всего 15 метров, - говорит Ирина. – Дом для переселенцев на Строителей, 4-б, в Прилуках уже успел прославиться. По телевизору показали: в нем все гниет и отваливается, хотя сдан в 2009 году. Мы отказались. А как там жить? На кухне мне и одной тесно. А мебель и вещи куда девать?..

Ирина и Павел отправили письма в Верховный суд, Генпрокуратуру и даже повыше. И уезжать отсюда не намерены. Живыми.