Как мы жили в 90-е годы: «Туристские автобусы на границе с Польшей стояли по пять суток»

Продолжаем рассказ о шальном десятилетии девяностых, во время которого вологжане,   «опоенные вольным воздухом свободы», меж тем были вынуждены кто во что горазд выживать, некоторые даже просто спасаться от голода. Одним из выходов в то время стали «ченч-поездки» в дружественную нам Польшу. Что это? Попытаемся пояснить. 

Тут  мы привели воспоминания вологжанки, Натальи Прохоровой, которая  в те годы работала на одном из вологодских заводов инженером. Первая часть ее путешествия в Польшу «за товаром» прошла на Западной Украине. Вторым эпичным испытанием для целой группы туристов из «вологодского» автобуса стала советско-польская граница и таможня.

- О таможне мы были предупреждены задолго до прибытия на границу, - припоминает сегодня наша рассказчица спустя более 30 лет.  – Один наш заводчанин Юрий Мухин с ужасом поведал нам: «его» автобус стоял на таможне в ожидании досмотра 13 часов. И мы были готовы ко многому. Но то, что с нами произошло, превзошло самые худшие ожидания.

Чем ближе мы продвигались к границе от западноукраинского городка Косова, тем унылее становился пейзаж за окном. Тем меньше ощущалось присутствие советской власти (все-таки мы жили еще в СССР!) и цивилизации в целом. От Косова до границы в львовской деревне Шегини на автобусе мы ехали 12 часов. Мы поражались. К примеру, в городе Рогатине мы не заметили ни родной таблички с названиями улиц, не говоря уж о памятниках Ленину. А после Львова (мы проехали по нему какими-то обшарпанными окраинами) началось невообразимое. Грязь на улицах, бедность и непорядок во дворах, точно как в фильмах про дореволюционный быт нищих крестьян. Почему? Не знаю. Но на уютные улочки «Гуцульщины» с их промытыми стеклами  домов это казалось так не похоже!

Но самое большое «свинство» нас поджидало непосредственное перед таможней, решетчатые ворота которой маячили перед нашими глазами 32 часа! Повсюду, насколько хватало глаза, местность была невероятно загажена. Что за чудесная помойка окружала нас! Лес подступил к дороге с двух сторон но, сколько мы ни углублялись в него, везде лежали кучи «международных отходов». Это - упаковки от стиральных порошков, пива, пепси, конфет, сигарет, вин со всего мира. Ну, и классика таких местечек – сами, наверное, поняли, что там валялось. В этом «стойбище» не было только одного – кафе, туалетов, источника воды. Кстати, поляки, ехавшие через СССР из Турции транзитом, везли воду оттуда, нашей брезговали. Для нас, людей образца 1990 года, это было как что-то инопланетное. 

Из двадцати автобусов, скопившихся в этой гигантской очереди (а легковушки растянулись на 5 километров) высыпали пассажиры и тут же занялись тем, что принято называть по-английски «ченч». То есть торг. Поляки скупали наш стиральный порошок, водку и электроприборы по дешевке, предлагали свой товар не слишком дорого. В общем, начался нормальный рынок – барахолка.  

Вечером пьяные американцы жгли костры, пели под гитару что-то свое, смеялись, целовались. Шведы трубили в пионерский горн и хохотали. «Где и взяли?..» – недоумевали мы. В автобусе у финнов булькал кипящий электрочайник и, когда дверь автобуса грациозно отплыла (а с такими вещами мы были не знакомы в принципе), мы увидели, что места пассажиров превратились в спальные, лежачие. Кто хотел – спал, другие пили и ели. И только мы, русские, угрюмо слушали шорох долларов и бульканье нашей же водки. Мы ничего такого, как иностранцы, позволить себе не могли. Каждый из нас был зажат в узеньком пространстве жесткого автобусного кресла в «сидячем» положении, а в поисках воды месил ногами жидкую грязь. Несмотря на декабрь, было плюс 18.

Наутро нас запугали: таможенники лютуют, запросто могут вернуть автобус в «хвост» колонны, и уж тогда Польши нам не видать. Даже местные жители от злости называли таможенников «руховцами» за склонность к издевательствам и неумолимость. Мы было запаниковали. Но нас успокоила дама из днепропетровского автобуса:
- Нас уже два раза завернули, стоим пятые сутки! Но не сравнивайте себя с нами! Что им ваши сумки? Нищета – ха-ха-ха! Гляньте на меня!

Стоило посмотреть: дама как новогодняя елка, была увешана немецкими куклами, а из-под плаща торчали как на капусте, 4 или 5 слоев мужского белья. Очевидно, тоже на продажу. Их автобус был забит товаром до потолка, все окна завалены. Куда уж нам было со своим стиральным порошком, купленным еще по талонам!   

Время шло. Некоторые автобусы нагло перли прям к решетке таможни, минуя очередь. Нам говорили: они заплатили. Нам платить было нечем. 

…На страшные «разделочные» столы таможенников (как мы их окрестили) наши сумки не попали. Наша нищета их не привлекла, как и предсказывала «капустная» дама из Днепропетровска.  Зато на наших глазах знатно потрясли поляков! В ненасытном «жерле» таможенников безропотно исчезали вино, какие-то коробки и пакеты. 

Зато, переехав границу, мы были поражены (уже в который раз!). Но – приятно. Холеный поляк ничуть не напоминал нам нагло развалившегося в нашем автобусе своего советского собрата, от которого несло перегаром. Он смотрел на нас как волк на овец. Поляк же с улыбкой и комплиментами дамам (а был час ночи)  проштамповал наши паспорта и пожелал удачи. Я не заметила у поляков даже здания, где «копаются» и «шмонают». 

Как только выехали с погранпункта, хотя уже была глубокая ночь, мы все успели заметить, что территория перед таможней вымыта чуть ли не с мылом. С «той» стороны стоял всего один автобус. Очереди не было.

Мне не забыть никогда того ощущения освобождения и радости. По радио играла удивительно приятная песня, я помню ее мелодию до сих пор! Польша за окнами автобуса сверкала разноцветными огнями красивых ларьков и магазинов. Потрясенные сто раз, мы смеялись: «Здравствуй, Польша!»

Потом я не раз еще бывала в этой стране. Но тот, первый раз и все те ощущения запомнила на всю жизнь.     

(Окончание следует)     

Ирина Попова