«Мужик толкнул меня, и мы с дружками запинали его. Убивать не хотели»

Игорь Дронов успел к 32 годам обзавестись букетом судимостей, однако не обременял себя ни работой, ни семьей. Родители уже махнули на Игоря рукой, и он жил в свое удовольствие: гулял, кутил, иногда воровал, его судили, он сидел, снова выходил, тянул деньги с родителей и снова воровал.

Но тут - жестокое преступление. Как же так вышло? За год до этого ЧП Дронов прибился к «разведенке» с ребенком и жил у нее. Новая подруга Дронова - Снежана была старше его на девять лет, воспитывала дочку-подростка. Она, как водится, «устала от одиночества», поэтому не требовала многого. Ей хватало мужского внимания, сделанной по дому мелочи: прибить-приколотить, огород слегка  «подкопнуть». Но Дронов оказался бОльшим, нежели в огородных делах, мастером выпить, подраться да украсть - в магазине, в гостях или же у самой Снежаны.     

Но судьбе оказалось этого мало. Она свела озверевшего от водки Игоря и тихого сокольчанина-пенсионера Валерия Кокарева. Кокарев был положительным, почти не пьющим. Жил с женой тихо-мирно. Дочка выучилась и вышла замуж в Вологду. Иногда, конечно, Кокарев  выпивал – помалу. В тот день он возвращался из магазина – жена послала его за молоком и тестом. По дороге мужчина, чтобы не расстраивать жену и не пить у нее на глазах, купил чекушку и «употребил» прямо у порога торговой точки. Вторую бутылочку приберег на вечер. Выбросив пустую емкость из-под спиртного в урну, он направился домой. Путь его пролегал мимо зарослей старой ивы.  

- В тот день, 1 мая около полудня мой муж Валерий Кокарев ушел в магазин за продуктами, - рассказала на следствии жена потерпевшего Антонина Кокарева. - Я ушла к сестре, поэтому сразу не созвонилась с мужем. Больше в тот день я мужа не видела. У сестры засиделась допоздна, решила переночевать у нее: она живет в микрорайоне Лесобазы, мы живем на ЛДК, идти не близко, через мост. Вернулась я только утром 2 мая. Мужа дома не оказалось, но я и тут не забеспокоилась: он человек трезвый. Подумала, что отправился на дачу: накануне он собирался подрезать и побелить яблони. Но неожиданно раздался звонок: наша дочка спросила меня по телефону, мол, ей позвонили друзья отца. Они, дескать, видели его на улице Луковецкого – шел весь в крови. Мобильный Валерия был отключен. Я позвонила на домашний номер телефона его сестры - она живет в соседнем подъезде. Она была чем-то расстроена, но почему-то молчала про причину. 

Но Кокарева все же выпытала у родственницы,  что накануне, 1 мая Кокарева избили неизвестные, отобрали ключи, деньги, банковскую карту и старенький мобильный телефон. Он не смог попасть домой, поэтому попытался «отжать» замок, но замок не поддался, и он попросился ночевать к сестре. Кокарева тут же кинулась в квартиру к золовке. Увидела, что лицо ее мужа - сплошная гематома,  левый глаз и веко набухли красно-синим, нос поцарапан. Жене Кокарев признался, что в лесопарке в кустах близ грунтовой дороги напали на него три человека, но кто конкретно - он не знал. «Скорую помощь» сразу Кокарев жене вызвать не дал: дескать, все и так пройдет.  

Но 3 мая Кокареву стало хуже, он лег и не мог говорить, только стонал и плакал, жаловался на пульсирующую боль в голове. Только около полуночи Кокарева вызвала скорую помощь. Медики сделали мужчину укол, от госпитализации Кокарев отказался. 4 мая мужчине стало еще хуже, около 23 часов скорая уже вынесла его на носилках. Его увезли в Вологду в горбольницу на отделение травмы,  через трое суток перевезли в нейрохирургическое отделение областной больницы, а 10 мая - в реанимацию. 

Антонина дежурила у больничной неделю, потом уехала домой. 5 июня ей позвонили и сообщили, что муж скончался. Пока Кокарев еще был жив, полицейские опросили его в стационаре. Но найти обидчиков безобидного пенсионера смогли только через четыре месяца. 

Фельдшер выездной бригады скорой Ирина Андронова припомнила на суде, что 4 мая выезжала по вызову:

- Кокарев жаловался на головную боль, рвоту. С его слов, его пинали ботинком по голове. При осмотре я зафиксировала гематому левого глаза, ссадину и гематома в области носа, боли при пальпации. Был в сознании, сделаны инъекции, предложена госпитализация. Я поставила диагноз: «Сотрясение головного мозга под вопросом, перелом костей носа». О криминальной травме сообщила в полицию.       

Поиски преступников продолжались до ноября. Помог мобильный телефон: звонки с него выдали нового хозяина аппарата  - Виктора Прошина. Прошин и указал приметы продавца, у которого он купил аппарат.  

Вычислить Дронова уже не составило большого труда: Сокол – не Вологда, и все друг друга здесь знают. Но мать Дронова сказала, что сын у нее не живет. И назвала адрес сожительницы – Снежаны. 

Вскоре в квартире Снежаны раздался стук в двери: но Дронов развязно развалился на диване: 

- Никого я не бил, - вальяжно разглагольствовал негодяй.  – Телефон? Не видел! Не продавал! И вообще – вы ничего не докажете!  

Однако припертый  фактами в отделении полиции, сознался. Но – частично. Пояснил, что был пьян, в тот день шел по улице с дружками. По дороге встретился незнакомый старик, он толкнул Дронова: 

- Мы пили водку в кустах. Затем решили уйти, но когда проходили мимо дороги, навстречу попался этот Кокарев. Он был пьян, нес черный пластиковый пакет. И вдруг он толкнул меня! В ответ, чтобы успокоить мужика, я двинул ему кулаком по лицу. Он стал ругаться, схватил меня за грудки. Я с размаху еще врезал - по рукам, по лицу. Удар пришелся куда-то в щеку. От удара брызнула кровь, я увидел, что у него разбита губа. После второго удара он упал, ударился затылком о каменную стену, потерял сознание. Я наносил удары не в полную силу, саданул пару-тройку раз кулаком в голову. Пакет отлетел в сторону, из него вывалилась буханка хлеба, разлился на асфальт пакет с молоком, выкатились две банки с рыбными консервами, упаковка котлет. Ну, мы решили посмотреть, что еще есть в  пакете. Рядом с пакетом лежал сотовый телефон и водка. Кокарев не реагировал, мы все взяли себе. Через несколько дней сотовый я продал какому-то парню у магазина за 100 рублей. Убивать не хотел, да и не могла и от моих ударов смерть наступить. Кража – да, мой грех!.. – сказал на суде Дронов.

- Кокаревы – хорошая семья, знаю их лет тридцать. Вечером 1 мая  я курил на площадке. Мимо меня прошел Кокарев, вид у него был ужасный, он был весь избит, в крови, левый глаз буквально держал руками. Сказал, что шел из магазина, около кустов на него напали  люди, повалили на землю и били ногами. Он закрывался, но удары сыпались со всех сторон. Пропал пакет с продуктами, телефон, ключи, деньги.           

- Адвокат Дронова настаивал на версии, что потерпевшего могли избить другие люди, когда тот добирался домой. Но она была опровергнута показаниями потерпевшей Кокаревой и свидетелями, которые непосредственно до смерти общались с ним и им он рассказывал, что  избили его именно около кустов на дороге, - рассказали правоохранители. - Об этом же свидетельствует и заключение сравнительной экспертизы по исследованию волокнистых материалов, из выводов которой следует, что на одежде Кокарева обнаружены текстильные волокна ткани брюк Дронова. 

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, Кокареву причинены телесные повреждения: тупая травма головы, кровоизлияние под твердую мозговую оболочку мозга на основании черепа, кровоизлияния в вещество мозга наружной поверхности левой височной доли, кровоподтек левой глазничной области. 5 июня от телесных повреждений скончался. Смерть наступила в результате тупой травмы головы с ушибом головного мозга, осложнившейся развитием менингита и пневмонии.

При назначении наказания подсудимому суд учел характер и степень общественной опасности преступлений, данные о личности подсудимого, ранее судимого, не раз привлекавшегося к административной ответственности. Правда, по словам сожительницы Снежаны Дронов - ангел во плоти, но суд не принял ее мнение во внимание. 

Смягчила наказание Дронову явка с повинной, отягчил – особо опасный рецидив. Суд назначил наказание Дронову: по ч. 4 ст. 111 УК РФ  - 8 лет зоны, за кражу - один год. Окончательное наказание - девять лет лишения свободы в колонии особого режима. Также суд взыскал с Дронова в пользу Антонины Кокаревой расходы на захоронение  - 30 000 рублей, возмещение морального вреда - 250 000 рублей. 

Ирина Попова/фото интернет