Всеми признанная «первая красавица» в городе оказалась самой несчастной на Земле

Седая старуха стоит на балконе пятого этажа, уперев лоб в белом платке в железные перила. Стоит так и час, и два. Делая кухонные дела, время от времени бросаю взгляд в окно, благо наш дом уже лет пятнадцать упирается окнами в мрачную серую девятиэтажку.  Примерно каждые полчаса старуха меняет положение. Во всей ее согнутой фигуре угадывается одно – тоска.

Я бы может, и сочувствовала ее унылому одиночеству, никчемности существования. Если бы не знала: она сама загнала себя в угол. Угол ее - каменный, именуемый двухкомнатым раем площадью в тридцать квадратных метров. 

Всю сознательную жизнь лет с пяти Изольда (так назвали родители эту бабку лет 85 назад) считалась первой красавицей. Во дворе, в санатории, в классе, в институтской группе. Плюсом к этому комплексу добавился ужасно властный, авторитарный и довольно склочный характер. Изольда оказалась отчаянно самовлюбленной и «самодуристой» девушкой. 

Черноволосая и кудрявая Изя (так ласково звали ее влюбленные парни) любила подчеркнуть  свою исключительность. И коса-то у нее в руку толщиной, и кожа – «фарфоровая», без единого пятнышка, и папа – военный, офицер. Училась Изя лучше всех даже по математике и физике, стреляла по нормам ГТО лучше мальчишек, на школьных концертах играла на фортепиано вальсы Штрауса!

Она так привыкла к собственной «уникальности», к целому «хвосту» ухажеров, в том числе и женатых, что очень долго «копалась» в женихах. Почти все они были готовы бросить все и жениться на белокожей Изе. Подружки завидовали. А Изя коллекционировала и горделиво складывала «в штабеля» своих поклонников. В один из таких моментов их насобиралось аж двенадцать!

Но оглянувшись однажды, Изя с удивлением поняла: большинство из них оставили надежды на мифическое счастье с «уникальной» красавицей, переженились на земных и совершенно обычных одноклассницах и дворовых соседках.

В душе Изя запаниковала. Перспектива остаться без мужа пугала ее. Старшие браться и сестра уехали учиться в другие города, и Изя их понимала. Родители ее были старыми, родили детей в зрелом возрасте.  А ее, Изю, так и вообще мать родила в 48 лет. Изе перевалило за 28. В общем, астматик мать и разбитый параличом отец замаячили  перед ней страшным будущим в виде сиделки при двух инвалидах. А тут еще мысли черные да взгляды косые… 

В общем, приглядела Изя себе будущего мужа – затюканного учителя физики. Он был, конечно, по уши как и многие парни, влюблен в нее, и даже боялся поверить в свое счастье. Жена моментально загнала его под каблук, и он навсегда застрял в самых серых рядовых педагогах.  (Хотя окончил вуз с красным дипломом).  

Шли годы, появились дети. Но Изя продолжала вести себя как первая красавица – везде и всегда. С детьми, во дворе, в доме. Слава скандалистки и сварливой бабы с непробиваемо-несгибаемым характером неслась о ней по всему городу. Ее не любили, боялись. Подруг у Изи не было, а коллеги мужа обходили их дом за версту. 
Первым не выдержал гнета старший сын. Бесконечная ругань в доме, злые придирки к нему, младшему брату и отцу, злоба матери на весь мир вытолкнули его из дома: после службы в армии он остался там, на далеком Амуре.   

Еще меньше повезло младшему сыну Изи. Поскольку ее муж умер, не дотянув до пятидесяти (сердце), мальчишке досталось «двойное» внимание матери. Но, как ни старалась она выпестовать нового подкаблучника и из него, у нее не вышло. Парнишка отчаянно сопротивлялся. Выбрав вуз, работу а потом – и жену по собственному разумению, младший сын навсегда потерял  расположение матери. Невестку она тут же возненавидела, дважды судилась с ее родителями. Дралась даже и всячески сопротивлялась самостоятельности и счастью сына. Но, увы, у вечной «первой красавицы» на сей раз номер не прошел! Не вышло так, как она хотела.

Теперь уже лет двадцать подряд, всеми забытая и нелюбимая, обдумывает Изя свою жизнь. И каждый раз, прислонившись лбом к холоду металла, приходит Изя (Изольда Петровна) к выводу. А он таков: она – была и есть первая красавица Вселенной. А все ее окружающие – не оценившие ее и неблагодарные твари. И тот факт, что жизнь загнала ее сегодня в каменный угол – всего лишь яркое тому подтверждение. 

Я сварила суп. Выглянула в окно: Изя нашла себе новое занятие. Она крошит белый хлеб голубям и воробьям под своим окном. Крошки распыляются по воздуху. Нынче все происходит в природе намного позднее. Конец июля – а по двору еще носится сладкий аромат цветущих лип. Горячий воздух мешает его с тополиным пухом (и откуда он взялся сейчас?..) Так и Изя: распылила свои  годы по ветру, разменяла их на мелкие и крошечные претензии к людям и ко всему миру. Но каюсь: мне ее не жаль. Нет.