Как мы жили в 90-е годы: «Учителя и инженерши шили на продажу купальники, брюки и даже меховые шапки сотнями»

Девяностые годы ХХ века грянули на нашей Родине как-то неожиданно. Нет, конечно, проблемы и процессы распада страны нарастали постепенно, но… В какой-то момент мы осознали: «Если не мы, то кто же?» В смысле, кто должен обеспечивать нашу семью, если не мы сами? Ругаемый  ныне «совок» закончился почти сразу в 1991 году, когда в столице еще в разгаре были так называемые «карты москвича», предъявив которые в магазинах можно было купить разный дефицит. Это - пальто, мужские рубашки, престижную в то время обувь фирмы «Ленвест» или чешские (настоящие!) кроссовки, пусть и выстояв перед этим очередь в 4-5 часов. Загвоздка была в том, что на карте этой было фото владельца.  Поэтому, приехав в командировку, можно было получить от добрых москвичей эту карту напрокат, но при этом надо было соблюсти фейс-контроль. Я одолжила такую карту коллеге из Орла (мне ее тоже дали по знакомству).

«Иногда продавцы ГУМа на лицо не смотрят, - уверила я. – Иди и не тушуйся». Девушке не повезло. Она выстояла пять часов за желанными ленвестовскими сапогами в очередь. Для того чтобы больше походить на фото девицы с карты, она «лохматила волосы и сдвигала брови» (как она потом жалобно рассказывала). 

- Это не ваша карта! На фото не вы! – быстро и строго прищучила ее продавец обувного отдела, и моя новая знакомая орловчанка ушла поздним вечером в гостиницу несолоно хлебавши.   

Но сегодня речь не об этом. Ведь, если сказать, что мы, советско-русские люди были не готовы к новому раскладу, значит погрешить против правды. Мы - всегда готовы. Дефицит нам, людям из СССР, знаком всю сознательную жизнь.  Предприимчивость у многих в крови – ведь не зря же есть в русском фольклоре русская народная сказка «Каша из топора».  

Как боролись за нормальную жизнь и сотворяли из ничего «конфетку» люди в 90-х годах? Сегодня мы расскажем о трех женщинах. Это – мастер производственного объединения, бизнесменка и простая учительница на пенсии. Всем троим оказалось в 90-е нелегко.

Анна Викторовна (сейчас ей 85 лет) работала мастером крупного по вологодским меркам производственного объединения. Загрузка заказами ее объединения лежала на плечах хрупкой женщины. Выполнение плана, соцсоревнования – тоже. Предприятие выполняло заказы гигантов индустрии тогдашнего СССР. Работа требовала крайней ответственности и напряжения. Но заказов становилось все меньше. Оказалось, продукция ее объединения, как и многих других, стала в новом государстве почти невостребованной. Мощности простаивали, рабочих отправляли в вынужденный отпуск за свой счет.

- Я всегда была на лучшем счету  у руководства, – вспоминает сегодня Анна.  – Пачки грамот, для благодарностей не хватало места в трудовой книжке. Всегда в передовиках производства. (кто сегодня помнит, что это?..)

Я была и ответственной мамой и женой, росли две дочки. Рукодельничала: наше поколение и моих родителей - тоже привыкли очень многое делать своими руками. Пока дети росли, окончила разные курсы. В СССР их было немало – кройки и шиться, вышивки, вязания крючком и на спицах, обшивала ночами себя и детей, шила постельное белье, полотенца из всего, что попадалось под руку. Я была в те годы руководителем, хотелось выглядеть достойно, носить красивые вещи. В магазинах в ту пору мало что можно было найти. Подрастала старшая дочь, ее начала приобщать к шитью. Вместе шили тапочки, шапочки, из двух чулок производили колготки! Эпоха дефицита научит всему! Полученные навыки очень здорово помогали экономить семейный бюджет. 

Но жизнь внесла жесткие коррективы, Анна тяжело заболела. С работы пришлось уйти, жить не хотелось. Спасла подруга. Как-то явилась без звонка: «Прекрати хандрить! В универмаг привезли хорошую фланельку! Пошли, тебе на халат купим! Мне было 54 года, мир казался унылым и тусклым, ножницы выпадали из рук. Но я пошла и так благодарна подруге!

Аляповатая сине-оранжевая фланель помнится до сих пор. Подруга разложила отрез на столе, достала из сумки журнал мод «Бурда» - по тем временам это новое издание казалось редкостной роскошью и стоило дорого (как впрочем, и сейчас). Больше кроила и шила в тот раз конечно, подруга. А халат стал началом новой жизни в такие вот непростые времена, с которыми совпала и моя болезнь.

Стала шить на заказ – подругам, коллегам, соседкам. Появились клиентки. Стала смелой и решительной, опыт появился. Продала первую свою юбочку за 7 рублей. Сколько радости и гордости было! Пошла на рынок и купила себе кило грецких орехов за 7 рублей 50 копеек. Меня уже шатало ветром после болезни, ведь я и так худенькая всегда была.

Но тут стали обесцениваться деньги, моя «большая» пенсия в 132 рубля превратилась в пыль. Вклады сгорели, а жить-то надо было! Отец мой, фронтовик в 1992 году получил за год пенсию – 100 000 рублей, а я - всего 18 000. Ветеранов, конечно, поддерживали, не обижали. А я слезы лила: получила ведь хорошее образование, большой стаж по специальности на одном месте. Все это оказалось ни кому не нужными ценностями! А ведь мы этим гордились, хвастались даже! Появилось ощущение: жизнь кончается.  Я – инвалид с нищенской пенсией. Но та же подруга помогла устроиться на новую работу, без мощной нагрузки. Продолжила шить на заказ. Неожиданно нашла нишу: шитье на полных женщин. Оформила лицензию. 

Как-то по работе оказалась в санатории в 22-ти километра от Вологды. А там женщины из сельских районов – одеты плохонько, бедно. Сбегаю в магазин, накуплю драпа, сукна. За ночь накрою, насметываю, за другую – нашью юбок и брюк 50-60 размеров. В санатории за день все распродам – там ведь поток приезжих постоянный. А потом и заказы стала брать – сниму мерки, назавтра – примерка. Послезавтра – готовое везу. Меня там уже знали и ждали. Хороший был приработок к пенсии! Научила шить и дочек. Сначала из ситца – днем шьют-кроят, вечером в этом на танцы в обновке бегут.

Но новая проблема нарисовалась. В середине 90-х из-за границы, чаще из Турции через Польшу в Россию хлынул поток текстильного ширпотреба. Невиданный ранее «мокрый» шелк, одинакового фасона коричневые «кожаные» куртки, «горчичного» цвета плащи и блузки, однотипные трикотажные юбки, белые с шитьем «нарядные» кофточки с резинками в манжетах. Индивидуальный пошив у портних стал дорогим и  хлопотным удовольствием для женщин. А так – купил и порядок, не надо заморачиваться. Модно, и все - как у всех. 

Бывало, выйдешь на улицу – море одинаковых костюмов на женщинах - цвета «морской волны», желтые кофты, кожанки и сиреневые береты. Мутило аж от этого однообразия и тоскливой безвкусицы! Да и налоговая стала индивидуалов поджимать. И постепенно перетекло шитье для Анны из источника дохода в хобби. Патент сдала, остались верные две-три заказчицы.  Да до сих пор лежат рулоны ткани, купленной еще 30 лет назад - впрок. На «черный день».  Распродаю иногда – советское качество ценится.

Светлане Беловой сегодня - 62 года. В ту пору у нее были два сына-малыша. Она работала инженером-конструктором в одном из вологодских КБ после «красного» диплома вуза и школы, окоченной с золотой медалью. Младшему сыну было меньше года, денег в декретном отпуске не было иногда даже на хлеб. 
- Был тогда на улице Мира в Вологде очень «ценный магазин» магазин «Юный Техник», - вспоминает Светлана. – В нем продавались целые россыпи сокровищ. Обрезки фанеры и дерева, лоскутки кожи, дерматина, тканей, меха, самых разных видов. Там были вата для набивки мягких игрушек, какие-то детали, нитки, жгут, веревки, то есть – отходы от всех предприятий  Вологды, которые тогда работали на ее территории. Это - и обувная фабрика, фабрика игрушек, швейная, трикотажная… В общем, раздолье для творческих, неленивых и рукодельных мужчин и женщин. Однажды решила и я попробовать свои силы.

Купила несколько пакетов яркой трикотажной ткани по 2 рубля пятьдесят копеек, принесла домой и разложила на столе. Поскольку в дефиците было все на свете, решила сшить из них женские купальники. Что-то где-то согнула, разрезала, сшила, продернула резинки – и у меня помню, вышло шесть великолепных ярких и модных купальников! У меня их с руками оторвали по 250 рублей за каждый. Потом еще несколько раз я прибегала к помощи этого чудесного магазина. И так меня выручало это шитье! А потом магазин закрыли. Но я до сих пор помню его и благодарна, что в те времена мы могли выручать свои семью благодаря своей смекалке.

Евдокии Евгеньевне 91 год. Сегодня ее пенсия -  более 30 000 рублей, и она любит повторять: «Так хорошо, как сегодня, я никогда не жила». Но знавала и она трудные времена, и тоже выручали ее золотые руки, трудолюбие и смекалка:

- Как и все люди моего поколения, мы росли без телевизоров, да и радио было не у всех. Поэтому хорошо вышиваю до сих пор, шью с детства – мама научила. Папа был портным, в доме была швейная машинка «Зингер» (она  и сейчас в рабочем состоянии). Не стану пересказывать, как он приучил меня управляться с ней и вообще – кроить и шить. Я этим занималась всегда, но обшивала только своих детей и себя. 

Но в 90-е годы пришлось и на продажу шить. И не просто одежду, а – меховые шапки! Дочка родила малышей в 1988 и в 1991 году, муж ее оказался не готовым содержать семью, да еще в такие трудные времена. Поэтому я решила: надо помогать. Мне с детства нравилось смотреть, как работает скорняк в нашем дворе (я выросла в Заречье). Начиная с выделки шкурок норки, кролика куницы, горностая, песца, ондатры, вымачивания их и приемов растяжки мездры. Раньше ведь все просто было, и соседи одного дома зачастую жили как одна большая семья. Дядя Вася (так звали скорняка) показывал мне приемы сшивания меха, натягивания его на деревянную болванку и т. д.

Через знакомого мужичка я заказала две разные болванки – с околышем и без него. Он выточил его мне на токарном станке. Мех покупала где придется. Перешивала воротники от старых пальто, что-то покупала на барахолке. А еще – соседи и знакомые, узнав о моем «ремесле», несли мне старые шкурки, да еще иногда везло – продавали знакомые охотники. Но это – редко. 

И пошло дело! Я исколола все пальцы до крови, пока поняла, что нужно искать специальный наперсток. Машина ведь мех не берет, да и нельзя на машине мех шить, она мигом его перерубит. Из моих рук стали появляться красавицы-шапочки на любой вкус: кубанки, ушанки, боярки. Как раз все это входило в моду, и у меня не было отбоя от заказчиц и даже заказчиков. Если таковых почему-то не было, я несла моих красавиц на барахолку (она тогда располагалась близ улицы Гагарина), кое-что сдавала в «Комиссионки» на Старом рынке, на улице Калинина (ныне  з Зосимовская) и на Мира. Я и сама носила свои шапочки, и дочка. А потом – продавала. Не было случая, чтобы шапка долго не продавалась. 

Шитье меховых изделий  – дело трудоемкое и требует хорошего зрения, безупречного вкуса в подборе меха по цвету и качеству. А книг ведь по этому делу тогда было не достать. Поэтому конкурентов у меня не было, и мои коллеги-портнихи немного мне завидовали. А покупатели у меня, ясное дело, были не из бедных – не торговались.

Недавно подчитала: за то трудное время я сшила и реализовала более 250 меховых шапок! Цены были разные – от 400 до 1200 рублей, сильнее я не «драла». Да и афишировать было нельзя: тогда таких как я вычисляли, пытались драть налоги. А какие с учительницы-пенсионерки налоги?..  
Приятно было видеть: идет по улице женщина, а на ней – моя черная каракулевая кубаночка или соболья пышная боярочка!