- Денег просишь, а сама вся в золоте, — ядовито заметила свекровь

Наша дочь Даша вдруг начала жаловаться на головные боли. Сначала мы думали, что это просто переутомление, ведь она только пошла в школу. Но боли становились сильнее, и вскоре мы поняли, что дело серьёзнее.

Мы обратились к врачам, и диагноз прозвучал как гром среди ясного неба: опухоль мозга. Мир рухнул у нас под ногами. Я помню, как Андрей стоял молча, держа меня за руку, словно боялся выпустить её из своей хватки. Мы решили никому ничего не говорить. Как можно было рассказать об этом родителям? Они бы сразу начали паниковать, а нам нужно было сосредоточиться на лечении.

Деньги быстро закончились. Ведь помимо химиотерапии требовалось медикаментозное лечение. Однако не все таблетки выдавали бесплатно, а они стоили очень дорого. Мне пришлось бросить работу, чтобы заботиться о дочери. Поэтому единственным добытчиком в семье остался муж.

Мы взяли кредит, надеясь, что сможем справиться. Но проценты оказались такими высокими, что через несколько месяцев мы оказались в долговой яме. Мы больше не могли платить за лечение, и тогда я поняла, что пора обратиться за помощью.

К моим родителям было идти бесполезно — они сами едва сводили концы с концами. Они уже знали о нашем несчастье и помогали, чем могли: фруктами, вкусняшками, игрушками. А вот семья мужа жила зажиточно. Они вполне могли продать одну из своих десяти квартир или каждый месяц давать нам фиксированную сумму.

Свекровь внимательно слушала, не перебивая. Её лицо оставалось спокойным, почти безэмоциональным, словно речь шла о чужой девочке, а не ее внучке. Когда Андрей закончил, она посмотрела на меня и сказала:

— Денег просишь, а сама вся в золоте.

Меня будто ударили по лицу. Все эти годы я старалась быть хорошей женой, заботливой дочерью, внимательной невесткой. И вот теперь, когда мне действительно нужна была поддержка, я слышу такие слова? Тем более она сама прекрасно знает, что украшения муж покупал еще до болезни дочери.

— Продавайте свои украшения, — продолжила она. — Неужели вы думаете, что мы будем помогать вам, если вы сами не готовы жертвовать ради своего ребёнка?

Андрей пытался возразить, но я остановила его. Что толку спорить? Мы ушли оттуда молча, и я не смогла сдержать слёз.

— Почему они так поступают? — спросила я Андрея, когда мы шли домой. — Неужели им наплевать на то, что наша дочь может умереть?

Он обнял меня и сказал:

— Не знаю, Маша. Может, они просто боятся столкнуться с этой реальностью. Или думают, что мы должны справляться сами. Но я обещаю тебе одно: мы найдём способ спасти нашу Дашу. Вместе.

В тот момент я поняла, что нельзя надеяться ни на кого. Но нам уже и так повезло — мы есть друг у друга. И хотя впереди нас ждали трудные времена, мы не собирались сдаваться.