Объяснила свекрови, что нам не нужны ее ягоды, а она обиделась и нажаловалась всем, что мы ее не ценим

Лето на даче у свекрови в разгаре, а значит, пора принимать "урожай". В этот раз главной героиней стала вишня. Очень много вишни. Телефонный звонок раздался в субботу утром.

— Алло, Юлечка? — голос свекрови, Марьи Степановны, звучал бодро. — Вишня пошла! Сочная, крупная! Я тебе ведерко собрала, Серёжа заедет, привезет! 

Внутренне я содрогнулась. Мы с Сергеем вишню терпеть не могли. Ни в компоте, ни в варенье, ни тем более свежую. Ее кислота казалась нам агрессивной. На балконе уже пылились прошлогодние банки ее "шедевров", которые мы тихонько раздавали знакомым. 

— Мария Степановна, спасибо огромное, вы такая заботливая! — начала я осторожно. — Но знаете, мы с Сергеем… как-то не очень ее едим. Совсем, честно говоря. Не нравится нам вишня. Так что не трудитесь, пожалуйста. Пусть лучше соседи порадуются, или на рынок сдадите! 

— Как это… не едите? — прозвучало холодно. — Она же спелая! Я отборную собрала! Вам просто лень косточки вынимать, вот и всё! 

Я попыталась смягчить удар: 

— Нет-нет, дело не в косточках, правда! Просто вкус… не наш. Мы очень ценим ваши труды, поверьте! Ваше варенье из яблок – объедение! А смородину обожаем! Но вишню… простите, не можем. 

— Ладно, — отрезала она. — Как знаете. 

Я вздохнула. Казалось, объяснила максимально тактично. Но я недооценила силу обиды свекрови. 

Уже к вечеру Сергею позвонила его сестра, Оля: 

— Серёж, ты чего маму расстроил? Она в слезах! Говорит, вы ее труд не цените! Она же всю жизнь для вас старается! 

На следующий день разнеслось по всей родне: мы неблагодарные, отвергли ее щедрость, "назло" не взяли вишню. Сергей отмахивался: "Мама, она всегда такая, перебесится". Но мне было невыносимо чувствовать себя плохой дочерью в глазах всей семьи. 

Терпение лопнуло через неделю, когда очередная "доброжелательница" намекнула, что "старушке нужно внимание, а не отказ". Я набрала номер свекрови. 

— Мария Степановна, нам нужно поговорить. Серьезно. Можете выделить минутку? 

— Говори, — сухо ответила она. 

— Я понимаю, вы хотели сделать нам приятное вишней. И я искренне благодарна за вашу заботу, за все, что вы делаете для нас. Но то, что происходит сейчас… это очень больно. Я аккуратно объяснила, почему мы не можем взять вишню, чтобы не обидеть вас отказом без причины. А вы? Вы рассказали ВСЕМ, что мы вас не ценим, что мы плохие. Вы превратили наш честный ответ в сплетни и обвинения. Это несправедливо и очень обидно. 

Она попыталась: 

— Да я просто… 

— Нет, — продолжала я. — Пожалуйста, выслушайте до конца. Мы вас любим и ценим. Но ценим – не значит должны безропотно принимать все, что вы даете, особенно то, что нам не подходит. Отказ от вишни – это не отказ от вас! Это просто… наш вкус. Имеем ли мы право на свои предпочтения? Имеем ли мы право сказать "нет, спасибо", не становясь при этом монстрами? 

Тишина. Долгая. 

— Я… я просто расстроилась, — наконец прозвучало тише. — Думала, вам понравится. 

— Я знаю. И я не хотела вас расстраивать. Но рассказывать всем подряд, что мы вас не ценим – это уже перебор, Марья Степановна. Это ранит. Давайте договоримся: если что-то не подходит – мы честно скажем почему, без злого умысла. А вы… пожалуйста, не делайте из этого трагедию и не выносите наши семейные моменты на обсуждение всей родне. Договорились? 

— Договорились, — сказала она. — Ладно. Вишню… вишню я соседке отдам. У нее внуки любят. 

Жалобы прекратилось. На следующей неделе она привезла банку своего знаменитого яблочного варенья. Я приняла ее с искренней благодарностью и чашкой чая. Мы разговаривали о погоде и дачных делах. Ни слова о вишне.