Отец отдает всю пенсию старшей сестре и ее детям, а мне приходится содержать его

Сегодня снова пятница. Я стою у полки с гречкой, прикидываю, чтобы не уйти в минус по карте. Две пачки — для папы, одна — себе. Моя корзина уже тяжелая от банок тушёнки, которую он любит есть с 1978 года. «Армейская ностальгия», — шутила мама, пока не умерла. Теперь шутить некому.

Папину пенсию в 32 тысячи я видела только на экране банкомата, когда помогала ему получить карту. На следующий день он перевёл всё Лене. «Старшей дочери сложнее — одна с двумя детьми», — сказал, избегая моего взгляда. Я кивнула. Мы оба помнили, как Лена купила «аирподсы» в этом месяце.

— Привет, зайка! — голос сестры сладок, как магазинная глазурь. Она стоит на пороге с пакетами «Zara», а я разгружаю папины лекарства из рюкзака.

— Привет.

— Ой, опять эти дешёвые яблоки? Я бы привезла тебе из нашего органического магазина, но они ж в пять раз дороже!

Папа умилённо смотрит, как она поправляет ему очки. Его руки дрожат, но он гладит дочку Лены по голове. Мой Никита, который принёс дедушке модель танка из зубочисток, сидит на кухне один.

Сегодня взорвалась. После работы заскочила к папе — холодильник пуст, кроме банки солёных огурцов.

— Лена вчера забирала детей с кружка, попросила помочь с репетитором по английскому, — бормочет он, разглядывая квитанцию за квартиру. Я знаю этот танец: сейчас попросит заплатить.

— Пап, у меня зарплата 28 тысяч. Я не могу…

— Ты же технолог! — смотрит он удивленно — В моё время технологи машины покупали!

«В ваше время бензин стоил три копейки», — хочу крикнуть, но глотаю слова. Его лицо вдруг становится мягким:

— Ленка-то говорит, ты могла бы подрабатывать. Ну там, вязать или…

На следующий день везу папе борщ. Ленины дети носятся по квартире в новых кроссовках с подсветкой.

— Дед, ты обещал дать на летний лагерь! — тянет его за рукав старший. Отец суёт ему пять тысяч, которые я вчера отдала на лекарства.

— Где мои таблетки от давления? — спрашивает он вечером.

— Ты их… подарил Саше на лагерь, — отвечаю, убирая со стола. Он молчит. В тишине слышно, как капает кран.

В воскресенье Никита просыпается с температурой. Вызов врача — 3000 рублей. В кошельке — 1200. Звоню Лене: «Займи хоть две тысячи».

«Ой, у меня сейчас все деньги в акциях! — смеется она. — Спроси у папы, он всегда помогает».

Веду сына в поликлинику пешком. По дороге он спрашивает:

— Мама, мы бедные?

— Нет, — глажу его капюшон. — Мы просто… добрые.

Папа звонит вечером:

— Почему не была? Холодильник пустой!

— Никита болеет, — говорю, глядя на потолок.

— А… ну… поправляйтесь, — неуверенно добавляет он после паузы. Слышу, как Лена кричит на фоне: «Пап, где моя чёрная кофта?»

Завтра опять пятница. Куплю ему гречку. И себе — одну пачку. Лена пишет в чат: «Папа говорит, ты стала редко приходить. Не обижайся, он просто переживает».