Девятая дочь Аврора, «железная леди»…

Родилась я в деревне Дубовая через пять лет после войны. Дубовая – это не значит, что у нас много дубов росло, а потому что все здесь рождались здоровые, крепкие, работящие. Вот как и я.

Казалось, сама судьба не хотела, чтобы я появилась на свет. Папа ушел на войну, оставив маму с семью ребятишками. Страшно представить, как жила семья в войну – голодно, бедно. После войны родились еще двое – Иван и Аврора. То есть – я. Зачем мне дали такое имя, ума не приложу. Хотя отец не ждал больше детей, послевоенного новорожденного ребенка – нежеланную дочь, то есть меня, ли в шутку то ли всерьез, посоветовал жене положить в холодную комнату, чтобы не кормить еще один рот. Но мама, конечно, совету не последовала. Но папа сказал, когда стали подрастать: «Никто из вас в деревне не останется, нечего сапогами грязь месить!» Сказал – сделал. Все получили образование и в свою деревню не вернулись. Только самый старший Валерий уехал учиться перед войной в Ленинград в ремесленное училище и там умер в блокаду  от голода. У родителей в деревне Вожегодского района было серьезное хозяйство  – огромный дом, скотина и огород. Мама шила, ткала половики. Маленькая, юркая, везде поспевала. Папа был властный, крепкий человек. Много лет был председателем колхоза, лучше всех в деревне на гармошке играл.

Всю жизнь меня любил, очень жалел и помогал: когда маленькая была, хлебали из одного чугунка, отец говорил:  «Тащи, давай любовину!» - так он мясо называл. А потом, когда уехала -  привозил в город сало, яйца, слал посылки, деньги и очень добрые письма, которые храню до сих пор. Перед моим отъездом в город строго наказал: «Смотри, с пути не сбейся…»

Получив паспорт, я сменила дурацкое имя на Елену, после восьмого класса уехала в Вологду в няньки на несколько лет. Жила в хорошей семье, где мать семейства с двумя детьми трудилась библиотекарем. Я удивлялась на деток: не могла заставить их есть. Как это: не хочется им есть? Наше детство всегда было голодным. А мать их страдала, что не едят. 

Потом была работа дояркой в Семенкове близ Вологды – надо было подоить вручную три раза в сутки 16 коров, мне, 18-летней девчонке нелегко было. Но крепкая выросла, справилась. 

Но годы шли, а я оставалась одна. Перевезла маму в город после смерти отца, сначала жили в общежитии льнокомбината в конце улицы Герцена, затем дали квартиру  - сначала в поселке Дорожном, затем на улице Яшина.

Когда надежда на личное счастье таяла на глазах, неожиданно мне улыбнулось наконец женское счастье. Гиви ворвался в мою жизнь как ураган: молодой знойный красавец, кудри, обхождение… Цветы, ласковые слова. Познакомились на вечеринке у друзей. Он пошел меня провожать да и остался на ночь. Мне было 42, ему 25. Он был гастарбайтером, строил коровник в поселке близ Вологды, казался таким загадочным, одиноким. Тосковал по Родине и своей семье в далекой грузинской дерене Мириани, где у него осталась многочисленная семья – братья, сестры, родители. От любви я потеряла голову, завязался бурный роман. А Гиви рисовал нашу будущую жизнь в ярких красках – дом, много детей. Мамам очень переживала, говорила: «Дочка, зачем тебе грузин? Он всю жизнь будет рваться домой. Да и гуляка, наверное». Но я  не слушала. Позвал замуж, и вот уже через пару месяцев я вышла замуж, потом родился сынок - Тенгиз. 

Время было тяжелое, перестройка, с работой трудно стало. Наша жизнь и правда, не оказалась легкой: разные национальности, традиции, не очень мы друг друга понимали, у него были свои требования ко мне как к жене. Но самое тяжелое – он стал ревновать. В первую очередь – к  маме, к сыну, к работе. И мама тоже ревновала, ведь 42 года мы были вместе, и вроде никого больше и не надо было. Ревновал меня всегда к матери, она меня - к нему. Негласная война между нами троими изматывала. Но это еще полбеды. Муж не выражал желания работать, быть добытчиком в семье. А меня называл «железной леди», ведь все было на мне: дети, готовка, уборка, работа. В 44 и в 45 лет я родила еще дочку и сына. 

А жить было не на что. Гиви влезал в долги, ругался с мамой, придирался к детям. А еще - рвался домой. Но ехать было не на что, да еще война в Грузии отнимала последнюю надежду.  В 52 года его сразил инсульт, присвоили инвалидность. Жизнь стала невыносимой. Ненависть между ним и мамой накалялась. Перца в их отношения добавляла теснота, проблемы у детей. И конечно, всю жизнь изменял, о чем не забывали меня извещать «добрые соседи». 

И вот осенью 2019 года, когда началась пандемия, Гиви неожиданно принял решение: ехать на Родину. При этом он наделал долгов, набрал кредитов, о которых я узнала лишь потом. Он и всегда и всем был должен, работать не любил. Я пахала на двух работах плюс ад, в который превратилась моя семейная жизнь. Домой идти не хотелось: став немощным, Гиви ревновал меня с тройной силой, обвинял в изменах, которых не было. 

Я умоляла его не ехать, как будто предвидя беду. Он и слышать не хотел.  Перед отъездом в банках Гиви набрал в срочных займах, у друзей почти двести тысяч. Сказал детям по телефону: «Старуха помрет, я вернусь…» Так и не примирился с мамой перед смертью. 

Перед его отъездом мы поссорились, не общались. Он три недели прожил у друга в Молочном, я игнорировала, хотя он звонил

 …Гиви провел на границе с Грузией три месяца. Он так ждал встречи! Его родная деревня в Каспском районе так и осталось для него несбыточной  мечтой: 30 ноября, ожидая разрешения попасть на Родину, он умер от сердечного приступа. А до Родины было всего три часа езды!  Последние его слова были такие: «Леночка, как я хочу попасть скорее домой!..» Привезли мужа в гробу из Владикавказа в середине декабря. Думаю, он хотел вернуться, позже просил подруг, чтобы я трубку взяла. Но я со своей гордыней молчала. 

Похоронили Гиви на кладбище близ Молочного. Так и ушел насовсем. Маму похоронили на Козицыно спустя две недели. Ушли оба сразу. Вроде бы ничья.  

Вскоре выяснилось что, если вступлю в права наследования, то «огребу» и все его долги. Деньги, что на машину копила, потратила на похороны. Думала, весной, что землю продам и куплю что-то недорогое. Землю оформляли как многодетные, на двоих, но все пропало. Зачем мне еще и долги платить?

Так и живу: дети создали свои семьи, есть пятеро внуков. Все, что осталось от мужа – могилка, общая фотография да память. 25 лет, прожитых вместе, не выкинешь в окошко. 

Елена, г. Вологда.

Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен и читайте нас в Яндекс.Новостях!