«Очень сильно влюбилась в Юру, но замуж не вышла, и не жалею»

«Знаю, что Юрка любил меня все жизнь, много раз в течение сорока лет звал замуж. Я тоже любила его. Но замуж выйти отказалась, и не жалею. Зря? Думаю, нет. И вот почему.

 

Я - родом из СССР, и многие ценности той идеологии усвоила на всю жизнь. Эта «новелла» моей судьбы началась в 1982 году, когда я, двадцатилетняя студентка филфака, отправилась на свадьбу к лучшей подруге. Да не просто гостьей, а - свидетельницей.  В то время было так: подруга невесты и друг или брат жениха назначались свидетелями молодых в ЗАГСе, и поэтому на них же ложилась вся тяжесть ведения свадьбы. Это - и сценарий, и рисование плакатов, и закупка призов для конкурсов, и обсуждение списка гостей, а также – меню свадебного стола. Чаще всего в те годы свадьбы и в городах проходили в квартирах, поэтому поиск посуды (надо было усадить, найти прибор, столы, накормить-напоить 20-35 человек, больше в городские квартиры не вошло бы), стульев у соседей или больших досок для скамей, выпадал тоже на свидетелей. Кафе и рестораны, даже зал торжеств (был такой в Вологде у Дома Офицеров) тоже можно было снять. Но вышло бы дороже, и точки общепита чаще всего были заняты. 

 

Когда все было готово: куплены в специальном магазине для новобрачных (в Вологде он располагался на улице Герцена в одном из новых тогда девятиэтажек) кольца, туфли обоим, костюм жениху, а также - разные дефицитные мелочи типа постельного белья, полотенец, разной одежды, свидетели шли с цветами (которые часто сами же покупали) в ЗАГС. Они ставили там подписи в «Книге актов гражданского состояния», пили шампанское. Потом были рутинные моменты: танец молодой пары, утомительная фотоссесия тут же (нанимали фотографа тоже свидетели). Фотограф выстраивал в ряд сначала гостей, потом отдельно занимался парой.  То есть вся культура «свадебного обряда» времен СССР была до ужаса скучной, продуманной до самых мелочей, от которых отступить было нельзя. 

 

«Свадебный поезд» (чем больше машин, тем лучше) с неизменным пупсом на капоте. (Кстати, свадебное платье для капотной куклы шила из старой  тюлевой занавески за ночь сшила тоже я). Поезд должен был сначала приехать (и тоже сфотографироваться) к памятнику Владимиру  Ленину, затем возложить цветы к мемориалу «Вечный огонь», потом проехать семь мостов – такая, мол, добрая примета на счастливую семейную жизнь. Если в городе было семи мостов (а в Вологде и сейчас нет), то ехали уж - сколько есть. Как видите, если подсчитать всю нагрузку на «услуги» свидетелей, то по сегодняшним меркам вышло бы за сотню тысяч. Но в те годы дружба не имела денежного измерения, о таком вообще не думалось. Да и о  компаниях по проведению торжеств, обо всех этих аниматорах и не слыхивали!

 

Но я отвлеклась. После первого дня свадьбы, понятно, я с ног валилась. Меня пошел провожать  домой в трескучий январский мороз один из друзей жениха – Юра. Вернее, мы поехали на такси, он довез меня до моего дома, и все. Но видимо, искра уже вспыхнула, потом было веселье второго дня свадьбы. В общем, я влюбилась, закрутился роман.    

 

Юра был старше меня на 11 лет, был женат, воспитывал дочку от первого брака жены и свою, родную трехлетнюю. Мы начали встречаться. Чаще всего гуляли по городу по вечерам, чтобы нас никто не видел в темных переулках. Часто болтали по телефону – вот и все «отношения». 

 

Юра влюбился не на шутку, а я понимала,  что не о таком муже мечтала. Кроме того, родители как-то узнали про Юру и стали всячески препятствовать роману. Но Юра сразу сказал, что с женой отношения очень плохие, что она его старше на два года, и он давно решил порвать с ней отношения. Правда, очень любил дочку, но для него это ничего не меняло. 

 

Меня пугала его настойчивость и решительность, ведь по сути у меня и парней-то до него не было. Тем не менее мы продолжали «гулять», как тогда говорили. Мне это было удобно: у него всегда были деньги, он водил нас с подружками в кино, кафе и катал на мотоцикле.  А потом я уехала в деревню дальнего района на институтскую практику, и издалека Юра показался мне еще более не нужным. Надо сказать, что на вид он, и правда, был неказист: невысокого роста, не модно одетый, да еще с ужасным деревенским акцентом, от которого так никогда и не избавился. Конечно, меня, как будущего филолога и городскую девушку, все это коробило.

 

Вместе с тем он был бесконечно добр ко мне, романтичен и щедр. Пока была на деревенской   практике, заваливал меня бумажными письмами (а других тогда и не было). Звонил чуть не каждый день в сельскую школу, где я проходила практику Мобильных-то тоже не было. А я уже закрутила веселый роман с 18-летним деревенским трактористом Колей. Он был моложе меня на два года, считался первым парнем на деревне и отчаянным ловеласом. Мы гуляли с ним под февральским звездами, говорили о любви, целовались, и все это казалось  экзотикой – и для меня, и для него. Покорить сердце приезжей «учителки» стало для него высшим шиком перед деревенским медсестрами и доярками. Я ему была нужна только для коллекции, да для веселья перед армией.

 

В общем, по приезде домой я пару месяцев страдала о Коле, Юру видеть не хотела. Потом мы с ним объяснились. «Ты нашла себе там кого-то?» - со страстной тоской спрашивал он, и я его очень понимала! Потому что моя «страсть» Коля ушел в армию в Белоруссию и, вероятно, забыл обо мне.   

 

Но обидеть Юру грубостью я не хотела, сцен не устраивала. И, между прочим, мы сами не заметили, как остались хорошими друзьями. Он остался вхожим в мою компанию, мы неизменно приглашали его на праздники. Его доброта и отзывчивость привлекал людей, он не мог обидеть. Подружки пытались уговорить: мол, стерпится-слюбится, чего еще мне надо? К тому времени Юра развелся с женой и жил в комнате общежития, которая принадлежала ему. Мы, как ни странно, собиралсь и у него тоже, и всегда Юра смотрел на меня обожающим глазами. Мне все это даже льстить перестало: я знала, что так будет всегда.

 

Поэтому, когда я сама вышла замуж, я подыскала пару и Юре из моих коллег-учителей. Правда, на свадьбу меня его новая жена не позвала, да я не в обиде. Потом настали и у меня трудные семейные времена, Юра умолял меня: «Только скажи, я  все брошу…» Но вот как-то не хотелось.

 

В моде тогда была романтика в отношениях, чеховское «Умри, но не дай поцелуя без любви». Но сильно прозвучал и легендарный фильм того же 1982 года «Не могу сказать прощай». Герои – любовный треугольник – красавец Сергей, добрая любящая Лида и недобрая жена Сергея -  Марта. Когда с Сергеем случилась беда, злая, но любимая жена Марта бросила героя, а нелюбимая, но верная и преданно любящая Лида подставила отчаявшемуся после травмы герою плечо. И что? А все закончилось хорошо! Он полюбил Лиду, и у них даже ожидался ребенок! Мораль фильма такая: «Стерпится – слюбится, да тем более с такой преданной Лидой»!

 

Фильм, как писали тогда в единственном журнале о кино «Советский Экран», посмотрели рекордные 30 миллионов зрителей, а это четверть населения СССР. Мне от этого легче не стало. Юру я так и не полюбила, его преданность, хотя и без навязчивости, порой раздражала.     

 

Спустя лет 15 и со второй женой Юра разошелся, оставив жене и младшей дочке и комнату в общежитии, и новую квартиру. Сам до конца жизни жил на съемном жилье. Такой вот бескорыстный и бесконечно добрый. Правда, сейчас бы сказали: «Лох». И мы снова дружили. Помогали друг другу. Конечно больше он – мне.

Лет шесть назад он еще раз сделал мне предложение, уже после моего развода. В последний раз.  Конечно, он ни на что не рассчитывал, а сделал это скорее по привычке или от отчаяния. «Я всю жизнь любил только тебя», - грустно, но без пафоса признался он. И я верила ему. И не могла ничем помочь. Потому что без любви я все равно не могла.

 

Пять лет назад Юра умер во сне. Самая легкая смерть. Машина не ехала часов шесть, на Юриной стене был крупно написан мой номер – соседи по съемной коммуналке мне и позвонили. А кому же еще?..

 

Деньги на похороны я нашла у него в тумбочке, там же - и записку. Юра оставил ее на всякий случай, так как вообще-то умирать не собирался. «Милая моя, возьми себе машину, а больше у меня и нет ничего». 

 

Я похоронила Юру. На похороны пришли только его коллеги, младшая дочь да пара моих подружек. Те, которых сорок лет назад Юра водил в кафе. Да еще – мои дети. Старенькую «копейку» унаследовала сестра как родственница – 28-летняя дочка как и Юра, бескорыстно ни на что не претендовала, как я и. Милая девушка, я впервые ее увидал и заметила, как фантастично она похожа на отца.

 

Самое лучшее наследство – это память о Юре и его большом чувстве ко мне».