Забудьте слово из трех букв: теперь об СВО можно будет только думать

Накануне ряд СМИ сообщил о том, что с 1 декабря с.г. в нашей стране де-факто вводится жесткая военная цензура. Само слово «цензура» в руководящем документе не используется: формально речь идет о перечне сведений, которые (цитируем) «могут быть использованы против безопасности Российской Федерации». Но суть дела ясна:   «закрытию» подлежит практически вся информация, связанная со спецоперацией на Украине. 

На основании приказа, подписанного  руководителем ФСБ РФ Александром Бортниковым, «опасными для безопасности» признаны сведения об оценке и прогнозах развития военно-политической обстановки; об оргструктуре, вооружении и дислокации частей и подразделений ВС РФ; о мероприятиях, связанных с территориальной обороной и о мобилизационных мероприятиях, включая боевую подготовку мобилизованных; о материально-техническом и финансовом обеспечении войск; о морально-психологическом климате в армейских коллективах; об оценках боевых возможностей военной техники; о проведении закупок программных продуктов для нужд предприятий оборонного комплекса и т.д. (документ содержит в общей сложности 60 пунктов).   

Честно говоря, меня удивляет не сам факт запрета, а то, что он появился только сейчас, через девять месяцев после начала СВО. Конечно, с точки зрения физиологии, девять месяцев – нормальный срок для созревания человеческого приплода. Но почему так медленно «созревают» решения наших властей предержащих – вопрос риторический. Боюсь, искренний ответ на него тоже будет «нецензурным». Как поется в старой песне, «в каждой строчке только точки». 

Дело в том, что военных действий без военной цензуры не бывает по определению. Противники рискуют жизнями своих солдат в ходе разведки боем, забрасывают друг другу в тыл разведгруппы для получения ценных данных, а их подчас можно без всякого риска добыть в газетах, телепрограммах или социальных сетях. 

Скажу больше, в этом случае Россия отнюдь не является «законодателем моды». Первый опыт введения военной цензуры принадлежит США: еще в XIX веке, во время гражданской войны между северными и южными штатами, обе стороны конфликта запретили любые публикации о положении дел на фронте. Да и в наше время военная цензура, образно говоря, не уходит в запас. Публикации на военные темы подвергаются жесткому контролю во многих странах мира – от Северной Кореи до Израиля, от Китая до Эритреи.    

С другой стороны, не совсем понятно, почему этот деликатный вопрос регламентируется Федеральной службой безопасности, которая вроде бы не является ни законодательным органом (т.е. федеральным парламентом), ни профильным надзорным ведомством (т.е. Роскомнадзором). Есть в упомянутом документе и другие недоговоренности. Неясно, скажем, избавит ли он нас от урагана ненависти и злобы, который чуть ли не круглосуточно извергают пропагандистские шоу на федеральных телеканалах? Или для этих ребят никакие законы не писаны?