— Мама, больше не приходи к нам без приглашения, — сказала я твёрдо.

— Мама, ну зачем ты так? — устало начала я разговор. — Семен тебе ничего плохого не сделал. И его дочь... Ей ведь всего четыре годика. Она ещё ничего не понимает.

Мама недовольно поджала губы и отвернулась.

— Твоя жизнь — твои ошибки, — отрезала она. — Но я не обязана их принимать. 

С каждым разом разговоры с мамой становились тяжелее. Она никак не могла принять моего нового мужа и его дочку. Семен старался не обращать на это внимания, был терпеливым и вежливым, хотя и видел отношение. А девочка... Ей, к счастью, было еще слишком мало лет, чтобы чувствовать такое.

— Я не хочу тебя обижать, но ты больше к нам в гости не приходи, — наконец решилась я. — Если ты не можешь принять мою семью, не нужно приходить.

Мама лишь пожала плечами.

Я осталась одна с сыном после долгого и непростого развода. Прошлый брак оставил много болезненных воспоминаний. Бывший муж и его родные вели себя ужасно, тянули из меня силы и нервы на каждом этапе. Сначала грозились, что будут приходить чуть ли не каждый день, чтобы "проверить", как я воспитываю их "кровиночку". Но, как водится, грозились — и исчезли. 

Сыну сейчас уже семь лет. С первым мужем мы разошлись, когда ему исполнилось всего два. Я понимала, что будет сложно остаться одной в декрете, но жить с его отцом дальше просто не могла.

— Мам, а когда Семен к нам переедет? — однажды спросил сын, задумчиво разглядывая свои игрушки.

— Скоро, зайчик, — улыбнулась я. — Мы с ним скоро поженимся.

Год назад я встретила Семена, и между нами быстро завязалась крепкая дружба, переросшая в нечто большее. Он был вежлив, заботлив, легко нашел общий язык с моим сыном. И я полюбила его дочку, маленькую четырёхлетнюю девочку, которая так доверчиво ко мне тянулась.

У Семена история была тяжелее моей. Его жена покинула этот мир, едва родив их дочь. Он остался один с младенцем на руках, потерянный и отчаявшийся. На помощь пришли его мама и бывшая теща, поочередно помогавшие ему заботиться о малышке, пока он пытался прийти в себя.

Когда мы с Семеном поняли, что хотим быть вместе, мы стали будто одной семьёй. Он предложил мне выйти за него, волнуясь, как школьник, а я, растроганная, сказала "да". Мама Семена и его бывшая теща приняли меня и моего сына как родных. Бывшая теща даже попросила позволить ей иногда навещать внучку, ведь это всё, что у неё осталось.

— Конечно, приходите, когда хотите, — ответила я. 

Семен был тронут тем, как его мама заботится о моем сыне, не делая различий между ним и своей внучкой. Нам казалось, что мы наконец-то обрели настоящую, тёплую семью.

Проблемы, которых я больше всего опасалась, появились с неожиданной стороны — их создала моя мама. С самого начала она резко выступила против моего брака с Семеном. 

— Ты что, серьезно? — возмущалась мама. — Взять мужчину с ребёнком — это глупость. Почему ты не найдешь кого-то свободного?

— Мам, но Семен принял моего сына! Почему я должна думать иначе? — пыталась я объяснить, надеясь, что она поймёт.

Мама лишь закатила глаза.

— Это совсем другое! Твой сын — родной внук, а эта… — Она умолкла, не договорив.

Мы несколько раз сильно поругались из-за этого. Потом мама начала открыто демонстрировать своё недовольство не только мне, но и Семену, и даже детям. Она стала ходить к нам в гости всё чаще, находя повод остаться подольше. Позже я узнала, что она постоянно спрашивала у сына:
— Никто тебя не обижает? Этот чужой дядя нормально себя ведёт?

Слово "чужой" звучало слишком часто. Семен замечал это, но терпел, ради нас.

Однажды сын подошёл ко мне, выглядел задумчивым.

— Мама, а почему бабушка не разрешает мне угощать сестренку конфетами? — спросил он, смотря на меня серьёзными глазами. — Говорит, я должен съесть всё при ней и не делиться.

От неожиданности я потеряла дар речи. Мама, оказывается, тайком приносила внуку гостинцы, но заставляла съедать их незаметно, чтобы никто, особенно дочь Семена, ничего не получил. Я вздохнула, пытаясь найти слова:

— Не слушай бабушку в этом, хорошо? Ты всегда можешь делиться.

Но разговор с мамой по этому поводу закончился громкими криками. Она выкрикивала:

— У меня один внук! Я забочусь о нём, а не о тех, кого ты в дом приводишь! — мама сделала резкий жест в сторону, подразумевая мужа и его дочь.

— Мам, дочь Семена для меня теперь как родная. А Семен считает моего сына своим. Мы хотим, чтобы дети чувствовали себя одной семьей, чтобы у них были мама и папа, а также любящие бабушки.

Мама не унималась.

— Нормальные женщины во втором браке своих детей рожают, а ты приблудного пригрела!

Мне было до слез обидно это слышать. Как будто забыто, что я сама — "разведёнка с прицепом", и мама меня за это не осуждала. Я поняла, что переубедить её невозможно.

— Мама, больше не приходи к нам без приглашения, — сказала я твёрдо. — Я не хочу, чтобы ты учила сына жадничать и врать.

Она лишь холодно кивнула, но мне было уже всё равно. Отныне она сможет видеть внука только под моим контролем, потому что мне важно, чтобы дети росли в атмосфере добра, а не постоянного деления на "своих" и "чужих".