Мама считает, что я должна терпеть своего старшего брата

— Привет, дочь, — снова прозвучал мамин голос в трубке. — Ты всё такая же... бездушная. Ведь тебе наплевать и на меня, и на своего брата.

Я устало вздохнула, потому что этот разговор повторялся каждый день. Сколько раз я уже слышала эти слова. Возможно, мама была права, и я действительно стала безразличной. Но в конце концов, я не собираюсь всю свою жизнь платить за её ошибки.

— Мама, ты ведь сама его такой воспитала, — напомнила я, чувствуя, что снова всё пойдёт по кругу. — Я не обязана нести этот груз за тебя.

Мама на это молчала, но я знала, что она думает. Ей проще быть в стороне и выглядеть хорошей, призывая меня к милосердию. А раньше?

Когда я предупреждала её, что ничего хорошего из этого не выйдет, она только отмахивалась. «Сама разберусь», говорила. Ну вот и пусть теперь разбирается.

Брат Рома младше меня на двенадцать лет. Мама родила его от второго мужа. Муж был настоящим алкоголиком, пил запоями, и творил такое, что даже вспоминать страшно. Но мама цеплялась за него. Все вокруг говорили ей, что это большая ошибка — рожать от такого человека. Но она никого не слушала.

— Я сердцем чувствую, что он бросит пить, — убеждённо говорила она, когда её отговаривали.

Но, как и следовало ожидать, отец пить не бросил. В день рождения брата его с запоя увезли в больницу — впервые до такого состояния допился. Потом это стало обычным делом. Когда Роме было шесть лет, отец умер — никто не удивился, это было закономерным итогом.

— Ты не будешь с нами жить? — спрашивала мама после смерти отчима. 

— Нет, мам, — твёрдо отвечала я. — Я не могу. Не хочу.

Я тогда уже закончила техникум, работала, жила у бабушки. Не хотела возвращаться в дом, где пахло выпивкой и было столько боли. Мама же целиком посвятила себя брату. Хотя назвать это воспитанием было трудно. Скорее вседозволенность. 

— Ему тяжело, — часто говорила она. — У него же отец умер.

Она снисходительно относилась ко всему: к его двойкам, прогулам, даже к дракам и пьяным возвращениям домой в тринадцать лет. Всё это она оправдывала тем, что мальчик рос без отца. Но мы с бабушкой видели, что дело вовсе не в этом.

— Половина страны растёт без отцов, и ничего, — не раз говорила бабушка.

Учителя, опека — все понимали, что с Ромой что-то не так. Не понимала только мама. Она упорно защищала его, надеясь, что всё изменится.
— Он возьмётся за ум, — твёрдо говорила она.

Но пока этого не происходило. Рома с трудом закончил девятый класс. Школа настоятельно рекомендовала перевести его в другое учебное заведение. Мама устроила его в колледж, где он кое-как учился, несмотря на постоянные проблемы. Потом начались будни взрослой жизни.

— Работать? За копейки? Я не лох! — с ухмылкой заявлял брат, когда его пытались устроить на работу.

Но должности "директора" для него не находилось, и от скуки Рома начал пить. Мама всё ещё верила, что это временное явление.

— Это просто переходный период, — уверяла она меня по телефону. — Он найдёт себя.

Но я больше не верила в её слова.

— Ты знаешь, у него ведь был шанс, — неожиданно сказала мама, набрав меня очередной раз. — Он даже встречался с девочкой, которая ему мозги вправила. Убедила, что работать надо, пусть и не директором. 

Я молчала, уже представляя, к чему приведёт этот разговор. Мама продолжала:

— Они два года вместе прожили. Не знаю, как там у них всё было, но я тогда не жаловалась.

— И что теперь? — спросила я, ожидая неприятной развязки.

— Потом она устала от его "королевских замашек" и выгнала. Брат снова ко мне вернулся, — вздохнула мама. — Поработал пару месяцев, а потом его уволили. Даже не могли вспомнить, когда в последний раз видели его трезвым.

— Что ты хочешь, мама? Ты ведь сама дала ему эту свободу, — холодно заметила я.

Мама какое-то время его терпела, а потом просто ушла. Переехала к новому мужчине, оставив брата в квартире одного. Я не удивилась, что без надзора он быстро скатился. Устроился на какую-то работу, где платили копейки, но и особо ничего не требовали. Пропустил — не заплатили, вот и всё.

— Я один раз ездила туда, — сказала мама, и её голос дрогнул. — Ты бы видела, что там творится... Это не квартира, а бомжатник какой-то.
— Я была там, — отозвалась я. — Помнишь, как ты меня туда привезла? Больше я туда не ногой. 

Зрелище, что я тогда увидела, действительно было ужасным. Квартира превратилась в пристанище для алкашей. Это было отвратительно. После того визита мне вообще не хотелось иметь с братом никакого дела.

— Я не могу, душа за брата болит, — плакала мама. — Но у меня нет сил что-то сделать. 

— А у тебя не болит душа, что ты его одного там оставила? — спросила я раздражённо.

— Я бы помогла, но я не молодая, мне не справиться. Ты старшая сестра, — с укором сказала мама. — Забери его к себе. Убедишь закодироваться, вытащишь его оттуда. Я тебя поддержу... морально.

Я еле сдерживала злость.

— Мама, он мне чужой человек. Ты сама воспитывала его так, как считала нужным. Ты не слушала, когда тебя предупреждали. Теперь хочешь, чтобы я разгребала всё это? Нет, меня это не интересует.

— Тебе плевать на брата! — вскрикнула мама в трубке.

— А тебе не плевать, если сама сбежала от него к новому мужику? — с горечью ответила я.

Мама замолчала. А я знала, что этот разговор повторится завтра.